ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. СВЯЩЕННАЯ ИСТОРИЯ ЦАРЕЙ ИЗРАИЛЬСКИХ И ИУДЕЙСКИХ.
Наследником соломоновского престола был его сын Ровоам. Казалось бы, что все должно идти как по маслу, ибо «священный» автор только что сообщал нам, что никогда израильтяне не были так счастливы, как во время царствования Соломона, когда золото было в изобилии и общественное благосостояние было так велико, что серебро, как и простые камни, не имело существенного значения. Но у «божественного голубя», как мы все время наблюдали, чересчур короткая память, а издевательство над доверчивостью правоверных христиан и евреев доставляет ему особенное наслаждение. Библия теперь уже спокойно повествует, что еврейский народ собрался в Сихеме и держит следующую речь к сыну Соломона:
«Отец твой наложил на нас тяжкое иго, ты же облегчи нам жестокую работу отца твоего и тяжкое иго, которое он наложил на нас, и тогда мы будем служить тебе» (третья книга царств глава 12, стих 4).
Ровоам посоветовался со стариками — бывшими советниками его отца. Старики признали, что покойником были установлены действительно непосильные налоги, и высказали мнение, что хорошо было бы налоги уменьшить, дабы народ не роптал против династии. Но царь посоветовался также и с молодыми людьми, с которыми воспитывался вместе: эти высказали противоположное мнение (стихи 6-10). И когда народные депутаты, во главе которых находился вернувшийся из Египта Иеровоам, пришли к Ровоаму за ответом, он им сказал:
«Отец мой наложил на вас тяжкое иго, а я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами» (стих 14).
Конечно, этой речью Ровоам не завоевал себе любви народной. Библия, однако, торопится объяснить, что бог позаботился, чтобы «исполнилось слово его, которое изрек господь чрез Ахию силомлянина Иеровоаму, сыну Наватову» (стих 15).
Выходит, таким образом, что не иначе, как сам бог внушил молодым друзьям нового царя их дурные советы и ослепил Ровоама до такой степени, что он позволил себе высказать народным представителям вышеприведенные глупости. Народ, конечно, был очень недоволен и возвратился, ропща, в шатры свои. А Ровоам, послав главного сборщика податей Адонирама за налогами, вскоре был огорчен известием, что в стране начались волнения и что его доверенный сделался жертвой террористического акта. Это нагнало такого страху на его величество, что, по словам Библии, он «поспешно взошел на колесницу, чтоб убежать в Иерусалим» (стих 1).
«Когда услышали все израильтяне, что Иеровоам возвратился (из Египта), то послали и призвали его в собрание, и воцарили его над всеми израильтянами. За домом давидовым не осталось никого, кроме колена иудина (и вениаминова). Ровоам, прибыв в Иерусалим, собрал из всего дома иудина и из колена вениаминова сто восемьдесят тысяч отборных воинов, дабы воевать с домом израилевым для того, чтобы возвратить царство Ровоаму, сыну Соломонову» (третья книга царств глава 12, стихи 20-21).
Опять эти смешные преувеличения! Несчастный маленький царек одной половины маленького, полудикого народа собрал армию в 180 000 человек? Да кто этому поверит?
«И было слово божие к Самею, человеку божию, и сказано: скажи Ровоаму, сыну Соломонову, царю иудейскому, и всему дому иудину и вениаминову и прочему народу: так говорит господь: не ходите и не начинайте войны с братьями вашими, сынами израилевыми; возвратитесь каждый в дом свой, ибо от меня это было. И послушались они слова господня и пошли назад по слову господню» (третья книга царств глава 12, стихи 22-24).
И вот еврейское царство разделилось на два царства, которые с тех пор стали называться так: Израиль во главе с Иеровоамом и Иуда, где царствовал Ровоам.
Надо думать, что Сихем, где народ собрался, чтобы высказать свои пожелания сыну Соломонову, не существовал как город, так как Библия далее говорит:
«обстроил Иеровоам Сихем на горе Ефремовой и поселился в нем; оттуда пошел и построил Пенуил» (стих 25).
Вы можете подумать, что Иеровоам, бывший слуга, был благодарен богу, наградившему его царством. Ничего подобного! Он поспешил заказать двух новых золотых тельцов и поместил одного из них в Вефиле, а другого в Дане и сказал Израилю: вам было бы слишком трудно и далеко тащиться в Иерусалим для молитвы и жертвоприношения. Так вот, вы можете поклоняться этим золотым тельцам, ибо они вывели вас из Египта. Народ израильский оказался в высшей степени довольным, а Иеровоам построил ещё и другие капища для разных идолов; он назначил новых жрецов, которые ничего общего не имели с коленом Левия, и даже сам стал заниматься жреческим ремеслом (стихи 26-33).
Если это сообщение верно, то оно является ещё одним новым доказательством того, что в ту эпоху еврейская религия отнюдь не установилась. Этот крохотный народец, как мы видим, поминутно меняет свои верования и проделывает это несколько раз со времени своего легендарного исхода из Египта до эпохи Ездры. Обратите попутно внимание на его непостижимое влечение к телятам как воплощению божества! Ведь вы не забыли о том, что бог уничтожил 23 000 человек за золотого тельца Аарона; а в этом случае, нам кажется, бог должен был бы за двух тельцов Иеровоама укокошить не меньше 46 000 израильтян. Но на сей раз мы видим нечто совершенно иное.
«И вот, человек божий (Иосиф Флавий называет его пророком Аддой. — Л. Таксиль) пришел из иудеи… в Вефиль, в то время, как Иеровоам стоял у жертвенника, чтобы совершить курение И произнес к жертвеннику слово господне и сказал: жертвенник, жертвенник! так говорит господь: вот, родится сын дому Давидову, имя ему Иосия, и принесет на тебе в жертву священников высот, совершающих на тебе курение, и человеческие кости сожжет на тебе. И дал в тот день знамение, сказав: вот знамение того, что это изрек господь: вот, этот жертвенник распадется, и пепел, который на нем, рассыплется.
Когда царь услышал слово человека божия, произнесенное к жертвеннику в Вефиле, то простер Иеровоам руку свою от жертвенника, говоря: возьмите его. И одеревенела рука его, которую он простер на него, и не мог он поворотить её к себе. И жертвенник распался, и пепел с жертвенника рассыпался, по знамению, которое дал человек божий словом господним. И сказал царь (Иеровоам) человеку божию; умилостиви лице господа бога твоего и помолись обо мне, чтобы рука моя могла поворотиться ко мне. И умилостивил человек божий лице господа, и рука царя поворотилась к нему, и стала, как прежде. И сказал царь человеку божию: зайди со мною в дом и подкрепи себя пищею, и я дам тебе подарок» (третья книга царств глава 13, стихи 1-7).
Но пророк имел очень точные инструкции от бога, который приказал ему:
«не ешь там хлеба и не пей воды, и не возвращайся тою дорогою, которою ты шел» (стих. 9).
Поэтому он отказался от обеда и подарков и возвратился в царство иуды, причем «пошел он другою дорогою, и не пошел обратно тою дорогою, которою пришел в Вефиль» (стих 10).
Чудо с парализованной рукой, конечно, пустяк рядом с чудесами, о которых так много рассказывалось до сих пор. К счастью, мы ещё скоро встретимся с пророком Илией и тогда увидим чудеса почище! Что касается запрещения «человеку божию» принимать пищу во владениях Иеровоама, то оно только лишний раз напоминает, что владения этого царя не были особенно обширны. Пешеход легко мог бы, позавтракав в Самарии, поспеть к ужину в Иерусалим. Тем более, конечно, пророк, привыкший, вероятно, к скромной жизни, мог легко обойтись без завтрака в Вефиле, который был ещё ближе от Иерусалима, чем Самария.
«В Вефиле жил один пророк-старец. Сын его пришел и рассказал ему все, что сделал сегодня человек божий в Вефиле; и слова, какие он говорил царю, пересказали сыновья отцу своему. И спросил их отец их: какою дорогою он пошел? И показали сыновья его, какою дорогою пошел человек божий, приходивший из Иудеи. И сказал он сыновьям своим: оседлайте мне осла…
И поехал за человеком божиим, и нашел его сидящего под дубом… и сказал ему: зайди ко мне в дом и поешь хлеба. Тот сказал: я не могу возвратиться с тобою и пойти к тебе; не буду есть хлеба и не буду пить у тебя воды в сем месте, ибо словом господним сказано мне: «не ешь хлеба и не пей там воды, и не возвращайся тою дорогою, которою ты шел». И сказал он ему: и я пророк, такой же, как ты, и ангел говорил мне словом господним, и сказал: «вороти его к себе в дом; пусть поест он хлеба и напьется воды». — Он солгал ему. И тот воротился с ним, и поел хлеба в его доме, и напился воды» (третья книга царств глава 13, стихи 11-19).
Обращает на себя внимание, что, как только человек называл сам себя пророком, ему охотно верили на слово. Мы помним, что во времена Саула пророки водились целыми стаями. Как только старик из Вефиля заявил страннику, что он его собрат по профессии, странник пошел к нему домой есть.
«Когда они ещё сидели за столом, слово господне было к пророку, воротившему его.
И произнес он к человеку божию, пришедшему из Иудеи, и сказал: так говорит господь: за то, что ты не повиновался устам господа и не соблюл повеления, которое заповедал тебе господь, бог твой, но воротился, ел хлеб и пил воду в том месте, о котором он сказал тебе: «не ешь хлеба и не пей воды», — тело твое не войдет в гробницу отцов твоих.
После того, как тот поел хлеба и напился, он оседлал осла для пророка, которого он воротил. И отправился тот. И встретил его на дороге лев и умертвил его. И лежало тело его, брошенное на дороге; осел же стоял подле него, и лев стоял подле тела. И вот, проходившие мимо люди увидели тело, брошенное на дороге, и льва, стоящего подле тела, и пошли и рассказали в городе, в котором жил пророк-старец.
Пророк, воротивший его с дороги, услышав это, сказал: это тот человек божий, который не повиновался устам господа; господь предал его льву…
И сказал сыновьям своим: оседлайте мне осла… Он отправился, и нашел тело его, брошенное на дороге; осел же и лев стояли подле тела; лев не съел тела и не изломал осла. И поднял пророк тело человека божия, и положил его на осла, и повез его обратно. И пошел пророк-старец в город свой, чтобы оплакать и похоронить его. И положил тело его в своей гробнице и плакал по нем: увы, брат мой! После погребения его, он сказал сыновьям своим: когда я умру, похороните меня в гробнице, в которой погребен человек божий; подле костей его положите кости мои» (третья книга царств глава 13, стихи 20-31).
Такова печальная история несчастного странника, которому нельзя в конце концов поставить в серьезную вину то, что он, проголодавшись, так неудачно воспользовался лживым приглашением человека, назвавшего себя его собратом и нисколько не пострадавшего, хотя он и ел вместе с «пророком». Этот бедный «божий человек», по-видимому, не играл особой роли в божественной истории: если бы не приключение со львом и не этот замечательный осел, который так невозмутимо и самоотверженно стоял на часах у его трупа, потомство ничего не узнало бы о нем.
Ну, а Иеровоам? Казалось бы, что инцидент с рукой, внезапно парализованной и столь же внезапно восстановленной, должен был бы излечить его от преступного благоговения перед золотыми телятами; кроме того, что могло быть ещё ужаснее смерти божьего человека, о чем ему, конечно, донесли? И вот — как этому поверить?
— Иеровоам «не сошел со своей худой дороги, но продолжал ставить из народа священников высот; кто хотел, того он посвящал, и тот становился священником высот» (стих. 33).
Ясно, что такая закоренелая преступность не могла избегнуть примерного наказания.
Кого же постигла божья кара? Иеровоама? Нет! Она обрушилась на его молодого сына, по имени Авия. Ребенок внезапно заболел. Иеровоама осенила мысль: надо посоветоваться с пророком Ахией, с тем, который подарил ему десять кусков своего плаща в знак блестящего будущего. Здесь недостаток логики у царя израильского принимает фантастические размеры. Он уже знает, что представляет собой божье всемогущество и всеведение. Однако, обращаясь к Ахии, чтобы при его посредстве испросить у бога излечения малыша, он задумывает обмануть «святого» человека.
Иеровоам отправляет свою августейшую супругу в Силом, предварительно нарядив её в платье, которое должно сделать её неузнаваемой для Ахии. Он воображает, что она сможет ограничиться рассказом о больном ребенке, не открывая своего инкогнито.
И вот её величество прибыла в Силом. Библия попутно сообщает, сверх программы, что Ахия «уже не мог видеть; ибо глаза его сделались неподвижны от старости» (третья книга царств глава 14, стих 4).
Значит, с какой стороны ни возьми, переодевание было совершенно излишне.
«И сказал господь Ахии: вот, идет жена Иеровоамова спросить тебя о сыне своем, ибо он болен; так и так говори ей; она придет переодетая. Ахия, услышав шорох от ног её, когда она вошла в дверь, сказал: войди, жена Иеровоамова; для чего было тебе переодеваться? Я грозный посланник к тебе» (стихи 5-6).
Следует длинная речь, исполненная горьких упреков по адресу Иеровоама и обоих телят, предсказание ужасов и бедствий царствующему дому; не забыт был и больной малыш, объект консультации.
«Встань и иди в дом твой; и как скоро нога твоя ступит в город, умрет дитя» (стих 12).
Несчастная царица возвратилась разбитая горем в Фирцу, где пребывал «царский двор».
«И лишь только переступила чрез порог дома, дитя умерло» (стих 17).
Подумать только, что при самой маленькой доле сообразительности её величество могла бы избежать катастрофы: ей надо было бы пройти через город на ходулях. В этом случае она и не ступала бы ногой в городе. Но любовь материнская помешала ей подумать об этом.
Здесь Книга царств отсылает нас ко Второй книге Паралипоменон. Мы узнаем из нее (глава 13), что Авия, царь иудейский, сын Ровоама, воевал с Иеровоамом. У Авии было 400 000 отборных воинов, а Иеровоам имел 800 000 также отборных воинов.
«И пало убитых у Израиля пятьсот тысяч человек отборных» (стих 17).
Священная, одним словом, бойня!
Наконец, Иеровоам после двадцатидвухлетнего царствования «почил с отцами своими» (третья книга царств глава 14, стих 20).
Бог-отец, уничтожив одного из сыновей Иеровоама, маленького Авию, по свойственной ему библейской забывчивости оставил в живых другого сына, по имени Нават, который и унаследовал отцовский престол.
Что касается Ровоама, то и он относился к богу совсем не лучше, чем Иеровоам.
«И делал иуда неугодное пред очами господа, и раздражали его более всего того, что сделали отцы их своими грехами, какими они грешили.
И устроили они у себя высоты и статуи и капища на всяком высоком холме и под всяким тенистым деревом. И блудники были также в этой земле и делали все мерзости тех народов, которых господь прогнал от лица сынов израилевых» (третья книга царств глава 14, стихи 22-24).
«На пятом году царствования Ровоамова, Сусаким, царь египетский (здесь Библия в первый раз называет фараона по имени. — Л. Таксиль), вышел против Иерусалима, и взял сокровища дома господня и сокровища дома царского… все взял; взял и все золотые щиты, которые сделал Соломон» (стихи 25-26).
Вот что говорит по атому поводу Вольтер: «Некоторые ученые говорят, что этим Сусакимом был великий фараон Сезострис; другие ученые доказывают, что Сезострис родился за 1000 лет до библейского Сусакима; а наиболее видные ученые доказывают, что и Сезострис никогда не жил на свете. Одно соображение говорит в пользу того, что не Сезострис разграбил Иерусалим: это то, что он, по Библии, не разграбил ни Сихема, ни Иерихона, ни Самарии, ни обоих золотых тельцов, тогда как Геродот говорит, что великий Сезострис разграбил всю землю».
Ровоаму наследовал его сын Авия, процарствовавший только три года, но отнюдь не терявший даром этого краткого времени: согласно Второй книге Паралипоменон, он в одном бою убил пятьсот тысяч солдат из армии царя израильского.
«И не входил уже в силу Иеровоам во дни Авии. И поразил его господь, и он умер.
Авия же усилился; и взял себе четырнадцать жен и родил двадцать два сына и шестнадцать дочерей» (вторая книга Паралипоменон, глава 13, стихи 20-21).
Давайте-ка посчитаем. Три года царствовал Авия, говорит Третья книга царств (глава 13, стих 2). Война с Иеровоамом в течение первого года. Что же вы скажете, друг читатель, о 22 сыновьях этого Авии, а также о его 16 дочерях, то есть о 38 его детях, рождённых его 14 женами в течение двух лет?! О счастливые времена! О священная плодовитость! Куда, куда ты удалилась?
В Третьей книге царств мы находим две любопытные справки:
«Три года он (Авия) царствовал в Иерусалиме; имя матери его Мааха, дочь Авессалома» (глава 15, стих 2).
Из 22 сыновей Авии престол получил Аса. Он царствовал в Иерусалиме сорок один год.
«Имя матери его Ана, дочь Авессалома» (стих 10).
Значит, отец и сын были женаты на сестрах. Как бы там ни было, престол перешел к Асе, но вследствие его малолетства иудейским царством некоторое время управляла его мать.
«Аса делал угодное пред очами господа… Он изгнал блудников из земли и отверг всех идолов, которых сделали отцы его, и даже мать свою Ану лишил звания царицы за то, что она сделала истукан Астарты. И изрубил Аса истукан её и сжег у потока Кедрона. Высоты же не были уничтожены. Но сердце Асы было предано господу во все дни его» (третья книга царств глава 15, стихи 11-14).
Был ли Аса вознагражден? Сейчас увидите. В первую очередь, ему предстояло бороться с вражеским нашествием, если верить Второй книге Паралипоменон (глава 14), да ещё с каким нашествием!
«И было у Асы военной силы: вооруженных щитом и копьем из колена иудина триста тысяч, и из колена вениаминова вооруженных щитом и стрелявших из лука двести восемьдесят тысяч, людей храбрых. И вышел на них Зарай ефиоплянин с войском в тысячу тысяч и с тремястами колесниц и дошел до Мареши. И выступил Аса против него, и построились к сражению на долине Цефата у Мареши… И поразил господь ефиоплян пред лицем Асы и пред лицем иуды, и побежали ефиопляне. И преследовал их Аса и народ, бывший с ним, до Герара, и пали ефиопляне, так что у них никого не осталось в живых… И набрали добычи великое множество» (стихи 8-10, 12-13).
Этот эпизод тем более замечателен, что от Эфиопии до Иерусалима громадное расстояние. Эта армия в 580 000 солдат только от двух еврейских колен не менее чудесна, чем миллионная армия эфиопов. Спрашивается, как это царь египетский Сусаким, или Сезострис, пропустил через свою территорию эти полчища варваров?
Впрочем, эфиопы, может быть, переправились из Африки в Азию… по воздуху.
И ещё одна награда была присуждена богом-отцом его возлюбленному другу Асе:
«в старости своей он был болен ногами» (третья книга царств глава 15, стих 23).
Указание «священного» автора на эту болезнь в высшей степени краткое; по-видимому, эта болезнь Асы была ему ниспослана лишь для увеличения его земных заслуг.
Процарствовав сорок один год, он почил с отцами своими и уступил свое место сыну своему Иосафату. Посмотрим, однако, что происходило в это время в царстве израиля.
Сын Иеровоама Нават «ходил путем отца своего и во грехах его, которыми тот ввел израиля в грех» (стих 26).
Он процарствовал всего один год (стихи 25 и 28). Заговор некоего Ваасы из племени иссахарова стоил ему жизни и трона. Конечно, Вааса объявил себя царем; он процарствовал двадцать четыре года, в течение которых вел себя по отношению к богу Саваофу так же скверно, как Иеровоам и Нават (стихи 33-34). Это в конце концов надоело всевышнему старику. Бог вступил в переговоры с некиим Иуем и сообщил ему, что он принял решение уничтожить династию Ваасы. Этот последний, как полагается, спокойно умер в своей постели, а сын его Ила, процарствовав два года, был убит некиим Замврием. Совершив этот подвиг, Замврий произвел ещё и государственный переворот, занял трон и истребил всю семью Ваасы,
«не оставив ему мочащегося к стене, ни родственников его, ни друзей его… по слову господа» (третья книга царств глава 16, стихи 11-12).
Но царствование Замврия продолжалось всего семь дней: некто Амврий поднял восстание против Замврия. Этот последний, убедившись, что его роль бича божьего исполнена, сам лишил себя жизни. Амврий же просидел на троне двенадцать лет.
«И купил Амврий гору Семерон у Семира за два таланта серебра, и застроил гору, и назвал построенный им город Самариею, по имени Семира, владельца горы» (стих 24).
Приблизительно в ту же эпоху уроженец Вефиля Ахиил отстроил Иерихон (стих 34). «Великие цари» израиля, обладавшие столь многосоттысячными армиями, не имели, судя по Библии, мало-мальски сносно устроенных городов раньше, чем были построены Самария, Иерихон и Сихем. Мы имеем здесь также ещё один случай убедиться, что проклятие, некогда обрушенное на Иерихон, ни гроша не стоило, ибо ведь было предсказано, что город этот никогда не поднимется из своих развалин.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ. ВОИНСТВЕННЫЕ ПОДВИГИ ПРОРОКА-ГРОМОВЕРЖЦА ИЛИИ.
Теперь мы дошли до Ахава, нечестивого Ахава, сына Амврия. Преподаватели «священной истории» приказывают маленьким детям проклинать его имя. Мы же должны признать, что с этим царем Библия снова становится интересной. Мы сейчас встретимся ещё и с бесподобным пророком Илией, единственным человеком, который вознесся на небо на огненной колеснице, запряженной конями, также сделанными из огня.
«Ахав, сын Амвриев, воцарился над израилем… и царствовал… в Самарии двадцать два года. И делал Ахав… неугодное пред очами господа более всех, бывших прежде него.
Мало было Для него впадать в грехи Иеровоама… Он взял себе в жену Иезавель, дочь Ефваала, царя сидонского, и стал служить Ваалу и поклоняться ему» (третья книга царств глава 16, стихи 29-31).
Бог простил Давиду его брак с Вирсавией, супруга которой он убил; он благосклонно взирал на брак Соломона с дочерью египетского царя; но когда Ахав осмелился жениться на Иезавели, дочери царя сидонского, это было сочтено им как ужасное преступление.
Нечестивый царь не удовольствовался обыкновенными золотыми тельцами для своих поклонении:
«поставил он Ваалу жертвенник в капище Ваала, который построил в Самарии» (стих 32).
Это ещё не все! Ужасайтесь, верующие:
«сделал Ахав дубраву, и более всех царей израильских, которые были прежде него, Ахав делал то, что раздражает господа бога израилева» (стих 33).
Коротко говоря, царственный супруг Иезавели делал все в пику богу и забавлялся тем, что раздражал старика и не Давал ему покоя. Естественно, потребовался первоклассный пророк. И бог решил противопоставить архинечестивому Ахаву архисвятого Илию — фесвитянина.
«И сказал Илия (пророк), фесвитянин, из жителей галаадских, Ахаву: жив господь бог израилев, пред которым я стою! в сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову» (третья книга царств глава 17, стих 1).
Сказав это, Илия величественно повернулся на каблуках.
Библия не говорит, однако, как отнесся к этому известию сам Ахав.
«И было к нему слово господне: пойди отсюда и обратись на восток и скройся у потока Хорафа, что против Иордана. Из этого потока ты будешь пить, а воронам я повелел кормить тебя там. И пошел он и сделал по слову господню… И вороны приносили ему хлеб и мясо поутру, и хлеб и мясо по вечеру, а из потока он пил» (стихи 2-6).
Мысль кормить святых при помощи воронов впоследствии вдохновляла многих изобретателей житий святых отшельников. Пустынник Павел, например, в пещере фиваидской получал свой паек в размере полухлеба в течение шестидесяти лет от ворона. Когда Павлу было всего сто тринадцать лет, отшельник Антоний, молодой человек всего только девяноста лет от роду, посетил его в пещере. И вот тогда-то ворон принес на завтрак обоим святым уже целый хлеб. Все это абсолютно верно! По крайней мере, святой Иероним уверяет своим честным словом, что это именно так и было! Вернемся к Илии.
«По прошествии некоторого времени этот поток высох; ибо не было дождя на землю.
И было к нему слово господне: встань и пойди в Сарепту сидонскую, и оставайся там; я повелел там женщине вдове кормить тебя. И встал он, и пошел в Сарепту; и когда пришел к воротам города, вот, там женщина вдова собирает дрова. И подозвал он её, и сказал: дай мне немного воды в сосуде напиться. И пошла она, чтобы взять; а он закричал вслед ей и сказал: возьми для меня и кусок хлеба в руки свои. Она сказала: жив господь бог твой! у меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине; и вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это, и умрем.
И сказал ей Илия: не бойся, пойди, сделай, что ты сказала; но прежде из этого сделай небольшой опреснок для меня, и принеси мне; а для себя и для своего сына сделаешь после; ибо так говорит господь бог израилев: мука в кадке не истощится, и масло в кувшине не убудет до того дня, когда господь даст дождь на землю. И пошла она и сделала так, как сказал Илия; и кормилась она, и он, и дом её несколько времени. Мука в кадке не истощалась, и масло в кувшине не убывало, по слову господа, которое он изрек чрез Илию.
После этого заболел сын этой женщины, хозяйки дома, и болезнь его была так сильна, что не осталось в нем дыхания. И сказала она Илии: что мне и тебе, человек божий? ты пришел ко мне напомнить грехи мои и умертвить сына моего. И сказал он ей: дай мне сына твоего. И взял его с рук её, и понес его в горницу, где он жил, и положил его на свою постель, и воззвал к господу и сказал: господи, боже мой! неужели ты и вдове, у которой я пребываю, сделаешь зло, умертвив сына её? И простершись над отроком трижды, он воззвал к господу и сказал: господи, боже мой! да возвратится душа отрока сего в него!
И услышал господь голос Илии, и возвратилась душа отрока сего в него, и он ожил.
И взял Илия отрока, и свел его из горницы в дом, и отдал его матери его, и сказал Илия: смотри, сын твой жив. И сказала та женщина Илии: теперь-то я узнала, что ты человек божий, и что слово господне в устах твоих истинно» (третья книга царств глава 77, стихи 7-24).
Этот пророк являет собой образец проницательности, ибо он с первого взгляда догадался, что женщина, собиравшая дрова, была вдовой. Быть может, кому-нибудь покажется удивительным, что он начал с того, что потребовал для себя одного весь остаток хлеба у этой бедной женщины? Можно подумать, что вдова, хотя и принадлежавшая к языческой вере, гораздо больше доверяла словам незнакомца, говорившего от имени бога Израиля, чем сам пророк верил обещаниям своего бога.
Но богословы говорят, что это только так кажется: Илия испытывал эту женщину, и чудо совершилось в её пользу именно потому, что она не колебалась и сразу поверила. Если бы она отказалась дать Илии свой последний кусок, чудо, конечно, не совершилось бы. Но ведь чудо это было предсказано богом! Как же оно могло не совершиться? Здесь заколдованный круг, и бесполезно стараться понять эту библейскую выдумку. Это относится к области сверхъестественного и непонятного, а потому представляет собой специальность святых отцов.
Впрочем, более достойны исследования чудеса, которые бог делал иногда, вероятно для рекламы, среди народов, не исповедовавших его веры.
Неверные, однако, не поддавались и не обращались в «истинную» веру даже и после этих чудес.
Библия не говорит, например, что сарептская вдова приняла еврейскую веру. Все народы древности, признавая существование разных богов, допускали, что эти боги сообщают часть своего могущества избранным — волхвам египетским, персидским, вавилонским, а иногда даже и обыкновенным идолопоклонникам, как Валаам. Каждый из этих колдунов придерживался своего ритуала, своего культа. Этим и объясняются библейские сказания о том, что фараон, увидев чудеса Моисея, признал силу его бога, но не переменил религии. Сарептская вдова признавала еврейского бога, не видя, однако, необходимости перейти в другую веру.
«По прошествии многих дней было слово господне к Илии в третий год: пойди и покажись Ахаву, и я дам дождь на землю» (третья книга царств глава 18, стих 1).
Значит, в течение трех лет не было дождя.
«И пошел Илия, чтобы показаться Ахаву. Голод же сильный был в Самарии» (стих 2).
Понятно, что после трех лет засухи был голод. Но почему голод свирепствовал в Самарии больше, чем где бы то ни было?
«И призвал Ахав Авдия, начальствовавшего над дворцом. Авдий же был человек весьма богобоязненный, и когда Иезавель истребляла пророков господних, Авдий взял сто пророков, и скрывал их, по пятидесяти человек, в пещерах, и питал их хлебом и водою. И сказал Ахав Авдию: пойди по земле ко всем источникам водным и ко всем потокам на земле, не найдем ли где травы, чтобы нам прокормить коней и лошаков и не лишиться скота. И разделили они между собою землю, чтобы обойти её:
Ахав особо пошел одною дорогою, и Авдий особо пошел другою дорогою» (третья книга царств глава 18, стихи 3-6).
Трудно как-то представить себе царя, оставляющего дворец и отправляющегося искать корм для лошадей. Казалось бы, он мог послать кого-нибудь из своих слуг.
Неужели вследствие жестокой нищеты, явившейся результатом трех лет засухи, царь Ахав распустил весь свой двор и штат служащих, сохранив одного только дворецкого?
Самое необычайное в этом, что были ещё источники, потоки и реки. Степи были бесплодны вследствие отсутствия дождя — это ясно; но та же засуха не могла не сказаться на потоках и ручейках, о которых Ахав говорил с Авдием. Забавно, что никто из верующих, читая Библию, не задается ни одним из этих вопросов.
Пойдем дальше. Авдий, в поисках травы, встретил Илию, распростерся перед ним.
Пророк велел ему известить Ахава о предстоящем посещении. Это поручение странным образом встревожило Авдия, который рассуждал так:
«Когда я пойду от тебя, тогда дух господень унесет тебя, не знаю, куда; и если я пойду уведомить Ахава, и он не найдет тебя, то он убьет меня» (стих 12).
По-видимому, этот простак Авдий так боялся бога, что даже в словах пророка подозревал каверзу. По счастью, Илия успокоил и ободрил его, обещая непременно показаться Ахаву в тот же день.
«И пошел Авдий навстречу Ахаву и донес ему. И пошел Ахав навстречу Илии. Когда Ахав увидел Илию, то сказал Ахав ему: ты ли это, смущающий Израиля?
И сказал Илия: не я смущаю Израиля, а ты и дом отца твоего, тем, что презрели повеления господни и идете вслед Ваалам; теперь пошли и собери ко мне всего израиля на гору Кармил, и четыреста пятьдесят пророков вааловых, и четыреста пророков дубравных, питающихся от стола Иезавели.
И послал Ахав ко всем сынам израилевым и собрал всех пророков на гору Кармил. И подошел Илия ко всему народу и сказал: долго ли вам хромать на оба колена? если господь есть бог, то последуйте ему; а если Ваал, то ему последуйте. И не отвечал народ ему ни слова. И сказал Илия народу: я один остался пророк господень, а пророков вааловых четыреста пятьдесят человек (и четыреста пророков дубравных); пусть дадут нам двух тельцов, и пусть они выберут себе одного тельца, и рассекут его, и положат на дрова, но огня пусть не подкладывают; а я приготовлю другого тельца, и положу на дрова, а огня не подложу; и призовите вы имя бога вашего, а я призову имя господа, бога моего. Тот бог, который даст ответ посредством огня, есть бог. И отвечал весь народ и сказал: хорошо, (пусть будет так).
И сказал Илия пророкам вааловым: выберите себе одного тельца и приготовьте вы прежде, ибо вас много; и призовите имя бога вашего, но огня не подкладывайте. И взяли они тельца, который дан был им, и приготовили, и призывали имя Ваала, от утра до полудня, говоря: Ваале, услышь нас! Но не было ни голоса, ни ответа. И скакали они у жертвенника, который сделали. В полдень Илия стал смеяться над ними и говорил: кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался, или занят чем-либо, или в дороге, а может быть, и спит, так он проснется.
И стали они кричать громким голосом, и кололи себя, по своему обыкновению, ножами и копьями, так что кровь лилась по ним» (третья книга царств глава 18, стихи 16-28).
Критики отмечают, что гора Кармил находилась на территории сидонян, а царство сидонское не следует смешивать с царством израильским. Могли ли подданные Ахава, для того чтобы ответить на вызов пророка Илии, собраться в местности, принадлежащей другому царству? Гора Кармил фигурирует в этом повествовании только вследствие слабого знакомства «божественного голубя» с географией.
Критики указывают ещё, что если поверить реальности этого эпизода и принять его так, как он рассказан, то из него явствует с очевидностью, что народ был очень добросовестен и честен, раз единодушно принял предложение Илии. Не менее очевидно, что его жрецы, которых Библия так порицает, так же верили в своего Ваала, как Илия в своего бога, раз они наносили себе исступленные ножевые удары и проливали свою кровь для того, чтобы добиться небесного огня.
Но из подобного рода смешных и фантастических повествований надо все-таки выводить правильные заключения, касающиеся истории еврейского народа. Материал для этого, хотя и мелкий, остается, когда библейские анекдоты освобождаются от «чудес» и прочих фантастических украшений. Из изложенного, например, явствует, что народ израильский и народ иудейский в конце концов поклонялись одному и тому же богу и только по-разному его именовали. Израиль имел золотых тельцов, а иуда золотых быков, которых Соломон поместил в святилище и которые простояли там до разрушения Иерусалима и храма «фараоном Сусакимом». Из текста явствует, что израиль в действительности не поклонялся своим тельцам, ибо сказано, что он поклонялся Ваалу. Но слово «Вал», «Вел», «Ваал» обозначало «господь», как и «Адонай»,
«Элоха». «Саваоф», «Яхве». Ритуал жертвоприношений был тот же. Разница была только в корыстных интересах священнослужителей. Ересь Израиля заключалась в том, что израильтяне не хотели совершать моления и приносить жертвы в Иерусалиме, которым владело колено иудово, а устроились у себя дома.
«Прошел полдень, а они все ещё бесновались до самого времени вечернего жертвоприношения; но не было ни голоса, ни ответа, ни слуха…
Тогда Илия сказал всему народу: подойдите ко мне. И подошел весь народ к нему.
Он восстановил разрушенный жертвенник господень. И взял Илия двенадцать камней, по числу колен сынов Иакова, которому господь сказал так: Израиль будет имя твое.
И построил из сих камней жертвенник во имя господа, и сделал вокруг жертвенника ров, вместимостью в две саты зерен, и положил дрова (на жертвенник), и рассек тельца, и возложил его на дрова; и сказал: наполните четыре ведра воды, и выливайте на всесожигаемую жертву и на дрова. (И сделали так)… И вода полилась вокруг жертвенника, и ров наполнился водою.
Во время приношения вечерней жертвы подошел Илия пророк (и воззвал на небо) и сказал: господи, боже Авраамов, Исааков и Израилев!.. Да познают в сей день (люди сии), что ты один бог в израиле, и что я раб твой и сделал все по слову твоему.
Услышь меня, господи, услышь меня! Да познает народ сей, что ты господи, бог, и ты обратишь сердце их (к тебе).
И ниспал огонь господень и пожрал всесожжение, и дрова, и камни, и прах, и поглотил воду, которая во рве. Увидев это, весь народ пал на лице свое и сказал: господь есть бог, господь есть бог! И сказал им Илия: схватите пророков вааловых, чтобы ни один из них не укрылся. И схватили их, и отвел их Илия к потоку Киссону и заколол их там» (третья книга царств глава 18, стихи 29-40).
Некоторые ученые утверждают, что Илия есть личность аллегорическая и что в действительности никогда никакого Илии-пророка не было. Но если Илия и жил, то, говорят критики, никогда ни один человек не был более бесчеловечен. Ибо, согласно самому тексту, пророки Ваала так же горячо верили в своего бога, как и он в своего, и вера их была так же сильна, как и его вера. Они были верны своему богу и своему царю. Было жесточайшей несправедливостью лишать их жизни. И как это царь Израиля потерпел такую массовую экзекуцию? Ведь это было для него приговором самому себе. Наконец, Илия должен был рассчитывать, что неслыханное чудо-появление при ясной погоде молнии, мгновенно зажегшей быка, дрова, камни и потоки воды, — заставило бы, конечно, поразмыслить пророков-еретиков и, несомненно, обратило бы их на верный путь. Ведь он должен был заботиться о раскаянии грешников, а не о том, чтобы их умертвить.
Утопив пророков Ваала в водах Киссона,
«сказал Илия Ахаву: пойди, ешь и пей, ибо слышен шум дождя» (стих 41).
Вы не забыли, что в течение трех лет все народы земли нетерпеливо ожидали благодетельного дождя. Следовательно, Илия объявил Ахаву счастливую новость. Но он лгал, говоря, что слышен шум потоков, ибо пока ещё ничего не было слышно, как явствует из следующих строк: «и пошел Ахав есть и пить, а Илия взошел наверх Кармила и наклонился к земле, и положил лице свое между коленами своими» (стих 42). У пророка были, по-видимому, акробатические способности!
«И сказал отроку своему: пойди, посмотри к морю. Тот пошел и посмотрел, и сказал: ничего нет. Он сказал: продолжай это до семи раз. В седьмой раз тот сказал: вот, небольшое облако поднимается от моря, величиною в ладонь человеческую. Он сказал: пойди, скажи Ахаву: „запрягай (колесницу твою) и поезжай, чтобы не застал тебя дождь“. Между тем небо сделалось мрачно от туч и от ветра, и пошел большой дождь.
Ахав же сел в колесницу, (заплакал) и поехал в Иэреель. И была на Илии рука господня. Он опоясал чресла свои и бежал пред Ахавом до самого Изрееля» (третья книга царств глава 18, стихи 43-46). Вид этого святого старика, бегущего перед царской колесницей во все свои пророческие лопатки под дождем без зонтика, должен был быть довольно живописен!
«И пересказал Ахав Иезавели все, что сделал Илия, и то, что он убил всех пророков мечом. И послала Иезавель посланца к Илии сказать: (если ты Илия, а я Иезавель, то) пусть то и то сделают мне боги, и ещё больше сделают, если я завтра к этому времени не сделаю с твоею душою того, что сделано с душою каждого из них. Увидев это, он встал и пошел, чтобы спасти жизнь свою, и пришел в Вирсавию, которая в Иудее, и оставил отрока своего там. А сам отошел в пустыню на день пути и, придя, сел под можжевеловым кустом, и просил смерти себе и сказал: довольно уже, господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих» (третья книга царств глава 19, стихи 1-4).
Здесь удивительны две вещи: во-первых, что царица Иезавель была настолько глупа, что предупредила Илию о своем приказе убить его на следующий день. Это давало пророку 24 часа времени для навастривания лыж. Во-вторых, удивительна также трусость этого господина; обладая способностью воскрешать мертвых и вызывать по своему желанию тучи и молнии, он почувствовал малодушный страх перед угрозами женщины-язычницы.
«И лег и заснул под можжевеловым кустом. И вот, ангел коснулся его и сказал ему: встань, ешь (и пей). И взглянул Илия, и вот, у изголовья его печеная лепешка и кувшин воды. Он поел и напился и опять заснул. И возвратился ангел господень во второй раз, коснулся его и сказал: встань, ешь (и пей), ибо дальняя дорога пред тобою. И встал он, поел и напился, и, подкрепившись тою пищею, шел сорок дней и сорок ночей до горы божией Хорива» (третья книга царств глава 19, стихи 5-8).
Диктуя библейскому писателю эту «священную» историю, «божественный голубь», очевидно, совершенно забил, что в свое время сам же рассказывал о евреях, шедших от горы Хорива до окрестностей Вирсавии тридцать восемь лет. Мы представляем себе благочестивую богомолку, которая, будучи поражена этим противоречием и не смея, однако, сомневаться, спросила бы своего духовного отца, почему здесь такое противоречие. Думаете ли вы, что духовник будет поставлен в затруднительное положение? Ничего подобного! «Святые отцы» всегда знают, что и как надо говорить верующим.
— От горы Хорив до Вирсавии, — важно сказал бы он, — расстояние в триста сорок семь раз больше, чем от Вирсавии до горы Хорив; вот почему Моисей ходил тридцать восемь лет, а Илия сорок дней, по слову божию, которое не может ни заблуждаться, ни вводить нас в заблуждение.
И верующая тем больше будет поклоняться Библии, чем меньше она будет её понимать.
Надо ещё с грустью пожалеть, что Библия не приводит рецепта приготовления лепешки, которая может насытить путешественника на сорок дней.
Путешествие, которое началось столь необычайным образом, конечно, таило для пророка ещё и другие неожиданности. Прибыв на гору Хорив,
«вошел он там в пещеру и ночевал в ней. И вот, было к нему слово господне, и сказал ему господь: что ты здесь, Илия?» (стих 9).
Илия не получил от ангела никаких инструкций: он знал только, что ему надо пойти на гору Хорив, и больше ничего. Какова была цель этого путешествия, он абсолютно не знал. Таким образом, вопрос бога представлялся странным. Тем не менее Илия, извинившись, ответил:
«возревновал я о господе боге Саваофе, ибо сыны израилевы оставили завет твой, разрушили твои жертвенники и пророков твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять её» (стих 10).
Заметим мимоходом, что Илия врет своему богу: он боится не сынов Израиля, а госпожи Иезавели, о которой, однако, молчит. Дети Израиля, чтобы угодить ему, бросили всех пророков Ваала в речку; их больше нечего было бояться.
Идолопоклонничество, о котором он говорит, уже дело прошлого. Народ, увидев чудо на горе Кармил, кричал: «Да здравствует Адонай!» Бог так же хорошо знает, как и сам Илия, о повороте общественного мнения в его пользу. Непонятно, в самом деле, что за ерунду болтал Илия?
«И сказал (бог. — Л. Таксиль) выйди и стань на горе пред лицем господним, и вот, господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред господом, но не в ветре господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении господь» (стих 77).
Вообразите себе Илию на этой танцующей горе. Вот зрелище, за которое стоило бы заплатить! Но это ещё не все.
«После землетрясения огонь, но не в огне господь; после огня веяние тихого ветра, (и там господь)» (стих 12).
Не смейтесь! В тихом-то ветре и был господь!
«Услышав сие, Илия закрыл лице свое милостью своею, и вышел, и стал у входа в пещеру. И был к нему голос и сказал ему: что ты здесь, Илия?» (стих 13).
Пророк повторил слово в слово свой предыдущий ответ.
«И сказал ему господь: пойди обратно своего дорогою чрез пустыню в Дамаск, и когда придешь, то помажь Азаила в царя над Сириею, а Ииуя, сына Намессиина, помажь в царя над Израилем; Елисея же, сына Сафатова, из Авел-Мехолы, помажь в пророка вместо себя; кто убежит от меча Азаилова, того умертвит Ииуй; а кто спасется от меча Ииуева, того умертвит Елисей» (стихи 75-17).
Никто никогда не мог объяснить этого места Библии, так как нигде не сказано, чтобы Елисей был помазан и что он умертвил несчастных, спасшихся от меча Ииуя.
«И пошел он оттуда, и нашел Елисея, сына Сафатова, когда он орал (пахал. — Ред.); двенадцать пар (волов) было у него, и сам он был при двенадцатой. Илия, проходя мимо него, бросил на него милость свою. И оставил (Елисей) волов, и побежал за Илиею, и сказал: позволь мне поцеловать отца моего и мать мою, и я пойду за тобою. Он сказал ему: пойди и приходи назад, ибо что сделал я тебе?» (стихи 19— 21). Таким образом, Елисей сделался просто слугой Илии, не получив ни капли масла на свое темя.
Глава 20 Третьей книги царств повествует о войне, которую сирийский царь Венадад (ещё один неизвестный!) объявил царю израильскому по довольно необычному случаю.
Этот Венадад в одно прекрасное утро послал сказать Ахаву:
«Серебро твое, и золото твое, и жен твоих, и сыновей твоих отдай мне» (стих 5).
Ахав созвал старейшин и сказал им:
— Мне кажется, что он смеется надо мной? А старейшины ему ответили:
— Не слушай Венадада и не удовлетворяй его просьб. Видя, что его требование отвергнуто, Венадад пришел в великий гнев и поклялся, что сотрет Самарию в порошок. Объявление войны. Жестокое сражение. Торжество Ахава, которому внезапно и неизвестно почему покровительствует бог. Венадад скрывается в городе Афеке и прячется там, перебегая из одной внутренней комнаты в другую. В конце концов Венадад попадает в руки Ахава, который дарует ему жизнь. «Неизменный» бог раскаивается в том, что даровал победу Ахаву!
Далее следует знаменитая история с Навуфеем, который имел виноградник в Изреели, по соседству с дворцом Ахава. Царь сделал этому виноградарю предложение, которое могло соблазнить хоть кого: он захотел откупить виноградник, чтобы разбить там свой сад. Он предлагает Навуфею заплатить, не торгуясь, что тот потребует, или же, если Навуфей хочет, царь предлагает ему другой виноградник, гораздо лучший.
Навуфей отклоняет предложение царя. Виноградник у него наследственный, и он его не уступит ни за какие блага. Ахав, видя это удивительное упрямство, настолько огорчен, что перестает пить и есть. Тогда Иезавель подсылает к Навуфею наемных убийц и затем советует Ахаву вступить во владение вожделенным виноградником.
Эти события вызывают вмешательство бога через Илию. Ахав, услышав угрозы, произнесенные по его адресу, порвал свои одежды и в течение некоторого времени прогуливался по улицам столицы не иначе, как во вретище (глава 21).
Обстоятельства, предшествовавшие смерти Ахава, стоят того, чтобы о них рассказать полностью, по «священному тексту». К счастью, главу 22 Третьей книги царств, излагающую, что произошло по этому поводу не только на земле, но также и на небе, можно читать без скуки. Мы встречаем здесь некоего Михея, пророка по ремеслу, который присутствовал на великом совете самого бога в небесном царстве и рассказал все, что он там видел и слышал своими глазами и своими же ушами. Вы убедитесь, что невозможно быть более точным.
«Прожили три года, и не было войны между Сириею и Израилем. На третий год Иосафат, царь иудейский, пошел к царю израильскому» (третья книга царств глава 22, стихи 1-2).
Полезно знать, что Иосафат, сын добродетельного Асы, сам отличался примерным благочестием: за все время существования царства иудейского только он, Иосафат, и ещё царь Езекия, о котором речь впереди, отмечены церковью как примерные монархи. Благочестивый Иосафат поддерживал, однако, самую тесную дружбу с нечестивым Ахавом; идолопоклонничество Ахава и Иезавели так мало смущало его, что он просил у них руки их дочери Гофолии для своего сына Иорама, в чем ему не было отказано. Отметим мимоходом, что царица Иезавель была очень плодовита, многочисленность же семейства есть одно из лучших божьих благословений, как это утверждает Библия. Ахав и Иезавель, хотя и идолопоклонники, были тем не менее достаточно благословлены богом, ибо, как мы увидим впоследствии, они имели не менее семидесяти двух сыновей, не считая дочерей, из коих Гофолия была старшей.
И вот благочестивый Иосафат в гостях у своего тестя Ахава. «И сказал царь израильский слугам своим: знаете ли, что Рамоф галаадский наш? А мы так долго молчим, и не берем его из руки царя сирийского» (стих 3). Действительно, три года тому назад, во время войны с Венададом, Ахав истребил своих врагов, но после истребления их не догадался завладеть еврейским городом Рамофом. Какая рассеянность!
«И сказал он Иосафату: пойдешь ли ты со мною на войну против Рамофа галаадского?
И сказал Иосафат царю израильскому: как ты, так и я; как твой народ, так и мой народ; как твои кони, так и мои кони» (стих 4).
Нельзя не заметить, что это было в высшей степени мило с его стороны и высказано со священным изяществом! Будучи человеком благочестивым, Иосафат посоветовал ещё навести справки у бога, дабы выяснить, благосклонно ли он смотрит на предполагаемую экспедицию.
«И сказал Иосафат царю израильскому: спроси сегодня, что скажет господь. И собрал царь израильский пророков, около четырехсот человек, и сказал им: идти ли мне войною на Рамоф галаадский, или нет? Они сказали: иди, господь предаст его в руки царя» (стихи 5-6).
Очевидно, в пророках у евреев недостатка не было: восемьсот пятьдесят пророков Ваала и дубравы были укокошены на берегу Киссона; через три года их уже замещали четыреста пророков Яхве.
Иосафат считал, что этого недостаточно. Он желал бы, чтобы ни один пророк не пропустил этой консультации. Поэтому Иосафат сказал:
«нет ли здесь ещё пророка господня, чтобы нам вопросить чрез него господа? И сказал царь израильский Иосафату: есть ещё один человек, чрез которого можно вопросить господа, но я не люблю его, ибо он не пророчествует о мне доброго, а только худое, — это Михей, сын Иемвлая. И сказал Иосафат: не говори, царь, так.
И позвал царь израильский одного евнуха и сказал: сходи поскорее за Михеем, сыном Иемвлая» (стихи 7-9).
Явившись к царям, и Михей начал, как и другие, предвещать им победу над Рамофом (стихи 13-15). Это приятное пророчество в устах Михея сильно удивило Ахава.
«И сказал ему царь: ещё и ещё заклинаю тебя, чтобы ты не говорил мне ничего, кроме истины во имя господа. И сказал он: я вижу всех израильтян, рассеянных по горам, как овец, у которых нет пастыря. И сказал господь: нет у них начальника, пусть возвращаются с миром каждый в свой дом. И сказал царь израильский Иосафату: не говорил ли я тебе, что он не пророчествует о мне доброго, а только худое?» (стихи 16-18).
Оставалось выяснить, почему остальные пророки давали благоприятные предсказания и кто в конце концов сильней и правей? Кому верить? Как быть? Михей снова заговорил, и здесь его повествование становится особенно замечательным.
«Выслушай слово господне: я видел господа, сидящего на престоле своем, и все воинство небесное стояло при нем, по правую и по левую руку его; и сказал господь: кто склонил бы Ахава, чтобы он пошел и пал в Рамофе галаадском? И один говорил так, другой говорил иначе; и выступил один дух, стал пред лицем господа и сказал: я склоню его. И сказал ему господь: чем? Он сказал: я выйду и сделаюсь духом лживым в устах всех пророков его. Господь сказал: ты склонишь его и выполнишь это; пойди и сделай так.
И вот, теперь попустил господь духа лживого в уста всех сих пророков твоих; но господь изрек о тебе недоброе» (третья книга царств глава 22, стихи 19-23).
Как вы находите этот священный анекдот? И как вы находите всемогущего, всезнающего бога, советующегося с ангелами и измышляющего, как бы обмануть людей и истребить их? Лорд Болингброк, комментируя это место Библии, говорит, что этот анекдот является дурным подражанием одному эпизоду из Илиады, где Юпитер, стараясь поднять славу Ахилла в ущерб Агамемнону, обманывает этого последнего сновидением. «Возможно, — пишет английский философ, — что священник, составлявший древнееврейские легенды, подражал легендам Гомера, ибо еврейские книги были написаны гораздо позже. Во всей Библии бог евреев гораздо ниже греческого бога: он почти всегда терпит поражения. Он мечтает только о жертвоприношениях, а его народ постоянно умирает с голоду. Сколько бы он ни появлялся лично, сколько бы он ни говорил своими собственными устами, он не пользуется особенным влиянием на свой народ, и тот ничего не выполняет из его требований. Ему выстраивают храм, но появляется какой-то неведомый Сусаким, царь египетский, который не оставляет от храма камня на камне. Он дает Соломону дар мудрости, но Соломон смеется над ним, изменяет ему и поклоняется другим богам.
Он дает землю обетованную своему народу, и этот народ живет там в рабстве со времени смерти Иисуса до воцарения Саула. Действительно, нет ни более несчастного бога, ни более несчастного народа.
Пусть составители древнееврейских сказок толкуют, что евреи терпели несчастья за свое неблагочестие и неверность богу. Наши англиканские священники могли бы то же самое сказать и об ирландцах и о наших шотландских горцах, очень несчастных, хотя и очень религиозных и богобоязненных. Нет ничего легче, как сказать: если ты был разбит и поражен, то это потому, что ты недостаточно религиозен; если бы ты давал больше денег церкви, ты преуспевал бы и победил. Этот гнусный предрассудок берет свое начало в глубокой древности: он обошел весь мир, он был лозунгом всех попов, всех религий и у всех народов служил им средством обогащения за счет человеческой глупости».
Однако пророки, опровергнутые Михеем, обиделись, один из них закатил Михею оплеуху (стих 24); кроме того, этот последний был посажен под арест (стих 27). А затем Ахав выступил на войну, чтобы отвоевать себе Рамоф от сирийцев, и царь иудейский присоединился к нему (стих 29). Значит, благочестивый Иосафат больше поверил своим четыремстам пророкам, чем чудаковатому Михею.
Царь израильский, по-видимому, не был особенно спокоен.
«И сказал царь израильский Иосафату: я переоденусь и вступлю в сражение, а ты надень твои царские одежды. И переоделся царь израильский и выступил в сражение» (стих 30).
Цель Ахава не трудно понять, но остается только изумляться, как был наивен Иосафат.
«Сирийский царь повелел начальникам колесниц, которых у него было тридцать два, сказав: не сражайтесь ни с малым, ни с великим, а только с одним царем израильским. Начальники колесниц, увидевши Иосафата, подумали: „верно это царь израильский“, и поворотили на него, чтобы сразиться с ним. И закричал Иосафат.
Начальники колесниц, видя, что это не израильский царь, поворотили от него.
А один человек случайно натянул лук и ранил царя израильского сквозь швы лат. И сказал он своему вознице: повороти назад и вывези меня из войска, ибо я ранен… И вечером умер, и кровь из раны лилась в колесницу» (стихи 31-35).
Так погиб супруг Иезавели! «Священный» автор хвастливо сообщает, что Ахав «построил дом из слоновой кости» (стих 39), и этим фантастическим замечанием ограничивается.
Ахаву наследовал его старший сын — Охозия, краткая история которого рассказана в 1-й главе Четвертой книги царств. Он начал свое царствование с несчастного случая.
«Охозия же упал чрез решетку с горницы своей, что в Самарии, и занемог» (стих 2).
Ввиду полного отсутствия объяснений этого случая мы вынуждены заключить, что Охозия жил в верхнем этаже своего дворца. Вероятно, в роковой вечер он был слишком навеселе и вывалился из окна, думая, что это шкаф с вином. Бог не позволил Охозии убиться на месте. Однако царь волновался и хотел знать, выздоровеет ли он. Для этого он обратился к Веельзевулу, божеству аккаронскому.
Пророк Илия был этим шокирован в высшей степени.
«Ангел господень сказал Илии фесвитянину: встань, пойди навстречу посланным от царя самарийского и скажи им: разве нет бога в Израиле, что вы идете вопрошать Веельзевула, божество аккаронское? За это так говорит господь: с постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь. И пошел Илия» (четвёртая книга царств глава 1, стихи 3-4).
Слуги повторили Охозии речи Илии, хотя и не могли дать царю точных сведений относительно личности этого вестника зла. Охозия «сказал им: каков видом тот человек, который вышел навстречу вам и говорил вам слова сии? Они сказали ему: человек тот весь в волосах и кожаным поясом подпоясан по чреслам своим. И сказал он: это Илия фесвитянин. И послал к нему пятидесятника с его пятидесятком. И он взошел к нему, когда Илия сидел на верху горы, и сказал ему: человек божий! царь говорит: сойди! И отвечал Илия, и сказал пятидесятнику: если я человек божий, то пусть сойдет огонь с неба и попалит тебя и твой пятидесяток. И сошел огонь с неба и попалил его и пятидесяток его» (стихи 7-10).
Тогда был послан ещё один офицер с пятьюдесятью солдатами: и они испытали ту же судьбу (стихи 11-12). Царь послал третью делегацию.
«И пал (пятидесятник. — Л. Таксиль) на колена свои пред Илиею, и умолял его, и говорил ему: человек божий! да не будет презрена душа моя и душа рабов твоих — сих пятидесяти — пред очами твоими; вот, сошел огонь с неба, и попалил двух пятидесятников прежних с их пятидесятками; но теперь да не будет презрена душа моя пред очами твоими!
И сказал ангел господень Илии: пойди с ним, не бойся его. И он встал, и пошел с ним к царю. И сказал ему: так говорит господь: за то, что ты посылал послов вопрошать Веельзевула, божество аккаронское, как будто в Израиле нет бога, чтобы вопрошать о слове его, — с постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь.
И умер он по слову господню, которое изрек Илия. И воцарился Иорам (брат Охозии) вместо него, во второй год Иорама, сына Иосафатова, царя иудейского, так как сына у того не было» (четвёртая книга царств глава 1, стихи 13-17).
Лорд Болингброк так комментирует этот эпизод: «Илия, дважды успевающий призвать небесные молнии на головы двух военачальников и солдат, посланных царем, является вымышленной личностью, ибо если бы он мог так вот сыпать молнии, то безусловно завоевал бы весь земной шар, просто прогуливаясь со своим слугой.
Именно это всегда и говорили волшебникам и колдунам разумные люди: если вы уверены, что дьявол, с которым у вас союз, сделает все, что вы ему прикажете, почему не требуете вы от него, чтобы он отдал вам все царства земные, все богатства и всех женщин, например? То же можно было бы сказать и Илии:
— Ты убил двух военачальников и две роты солдат ударами молнии, и ты же удираешь, как трус, как только царица Иезавель грозит тебе арестом. Разве ты не мог испепелить молнией Иезавель, как ты испепелил этих несчастных воинов? Какое возмутительное противоречие делает тебя похожим и на бога, и на труса? Какой разумный человек может перенести эти отвратительные сказки, возбуждающие улыбку сожаления и вздох ужаса?!»
Нужно прибавить, что причина этого истребления молнией ни в чем не повинных подневольных слуг царя совершенно непонятна. Нигде в библейском тексте не сказано, чтобы Охозия замышлял что-нибудь худое против Илии; даже когда этот вестник приходит к царю и излагает ему все дурные предзнаменования, никто не делает ему ни малейшего зла, и он уходит цел и невредим. Кроме того, если бы Охозия действительно собирался заставить Илию разделить судьбу Михея, не было бы надобности уничтожать силой небесного огня сто два совершенно неповинных воина, выполнявших поручения начальства. Было бы совершенно достаточно привести их, например, в состояние беспомощности внезапным параличом. Это было бы не менее чудесно и в конце концов не так гнусно и жестоко. По поводу Охозии, Иосафата и обоих Иорамов божественная книга впадает в противоречие столь вопиющее, что его полезно подчеркнуть. В главе 22 Третьей книги царств сказано:
«Иосафат, сын Асы, воцарился над Иудеею, в четвертый год Ахава, царя израильского. Тридцати пяти лет был Иосафат, когда воцарился, и двадцать пять лет царствовал в Иерусалиме» (стихи 41-42).
А несколько далее, в той же главе, читаем:
«И почил Иосафат с отцами своими… и воцарился Иорам, сын его, вместо него» (стих 50).
Этот Иорам, царь иудейский, есть не кто иной, как супруг Гофолии, дочери Ахава.
«Охозия, сын Ахава, воцарился над Израилем в Самарии, в семнадцатый год Иосафата, царя иудейского, и царствовал над Израилем два года» (стих 51).
Говоря далее, что у Охозии не было сыновей и что ему наследовал его брат Иорам, Библия сообщает, что этот Иорам, царь израильский, взошел на престол в девятнадцатый год царствования Иосафата, когда Иосафату оставалось ещё шесть лет жизни, иначе говоря, за шесть лет до восшествия на престол Иорама, царя иудейского, сына Иосафата и мужа Гофолии. В таком случае трудно примирить главу 20 Третьей книги царств с 1-й главой Четвертой книги, ибо здесь, в стихе 17, говорится: Иорам (брат и наследник Охозии. — Л. Таксиль) воцарился вместо него во второй год Иорама, сына Иосафатова, царя иудейского.
Но если Иорам иудейский наследовал своему отцу Иосафату восемь лет спустя после смерти Ахава (глава 22, стихи 42, 51 и 52), как же мог он процарствовать уже два года к моменту, когда его шурин Иорам израильский стал наследником Охозии, также шурину его, два года царствовавшему после Ахава?
Вот уже достаточно изумительное противоречие. Но подождите! Немного далее глава 3 той же Четвертой книги царств начинается так:
«Иорам, сын Ахава, воцарился над Израилем в Самарии в восемнадцатый год Иосафата, царя иудейского, и царствовал двенадцать лет» (стих 1).
На сей раз получается тройное противоречие. Этот стих сводит царствование Охозии к одному году, хотя стих 52 главы 22 Третьей книги царств говорит о двух годах; а первое противоречие (четвёртая книга царств глава 1, стих 17) продлило, наоборот, до восьми лет царствование этого монарха, замечательного в истории еврейского народа единственно тем, что он… вывалился из окна.
Пусть нас не упрекают в том, что мы тратим время на подчеркивание этих грубых неловкостей «священного» автора. Они показывают неряшливость и пренебрежение к своей задаче со стороны тех служителей религии, которые сфабриковали эту глупую и ужасную книгу и даже не дали себе труда как следует отредактировать её.
Тем временем великое чудо уже реяло в воздухе.
«В то время, как господь восхотел вознести Илию в вихре на небо, шел Илия с Елисеем из Галгала… И вышли сыны пророков, которые в Вефиле, к Елисею, и сказали ему: знаешь ли, что сегодня господь вознесет господина твоего над главою твоею?
Он сказал: я также знаю, молчите. И сказал ему Илия: Елисей, останься здесь, ибо господь посылает меня в Иерихон. И сказал он: жив господь и жива душа твоя! не оставлю тебя. И пришли в Иерихон. И подошли сыны пророков, которые в Иерихоне, к Елисею и сказали ему: знаешь ли, что сегодня господь берет господина твоего и вознесет над главою твоею? Он сказал: я также знаю, молчите.
И сказал ему Илия: останься здесь, ибо господь посылает меня к Иордану. И сказал он: жив господь и жива душа твоя! не оставлю тебя. И пошли оба. Пятьдесят человек из сынов пророческих пошли и стали вдали напротив их, а они оба стояли у Иордана. И взял Илия милость свою, и свернул, и ударил ею по воде, и расступилась она туда и сюда, и перешли оба посуху. Когда они перешли, Илия сказал Елисею: проси, что сделать тебе, прежде нежели я буду взят от тебя. И сказал Елисей: дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне. И сказал он: трудного ты просишь. Если увидишь, как я буду взят от тебя, то будет тебе так; а если не увидишь, не будет.
Когда они шли и дорогою разговаривали, вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо.
Елисей же смотрел и воскликнул: отец мой, отец мой, колесница Израиля и конница его! И не видел его более. И схватил он одежды свои и разодрал их на две части.
И поднял милость Илии, упавшую с него… И ударил по воде, и она расступилась туда и сюда, и перешел Елисей» (четвёртая книга царств глава 2, стихи 1, 3-14).
Напрашивается несколько естественных замечаний. Если бог решил забрать Илию на небо живым, в кости и во плоти, как сделал однажды с Енохом, зачем он заставил его совершать эту лишенную всякого содержания прогулку из Галгала в Вефиль, из Вефиля в Иерихон и из Иерихона к Иордану? Зачем было заставлять его переходить Иордан? Разве огненная колесница, в которой поднялся Илия, не могла так же легко быть подана к левому берегу, как к правому? А что это за двойная порция духа Илии, которую испрашивает Елисей? И получил ли он в конце концов то, о чем просил? Библия говорит лишь, что Елисей, глядя на отъезд Илии, после своих странных криков больше не видел его.
Богословы уверяют, что «царство небесное» состоит из чистых духов. Не противоречит ли этому двойной случай вознесения на небо — Илии и Еноха?
Для чего могли служить телесные оболочки этому патриарху и этому пророку в царстве сверхъестественного и бесплотного? Насколько больше слава Еноха и Илии славы других избранников божьих, обитающих в небесных чертогах без телесной оболочки? И вот, например, когда Илия и Моисей разговаривают в небесах, то что это за беседа между душой без тела, выражающейся одной только мыслью, без звуков, и одушевленным телом, говорящим при помощи рта и издающим звуки?
Наконец, эта огненная колесница, эти огненные кони, этот вихрь и самое имя «Илия» (Эли, Элиос — солнце) позволили Болингброку и Буланже увидеть в приключении Илии подражание приключению древнегреческого мифического героя Фаэтона, который также усаживается в огненную колесницу. Но легенда о Фаэтоне египетского происхождения, и это вполне нравоучительная сказка, показывающая опасность гордыни. А какой смысл имеет отлет Илии на небо?
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ. СВЕРХЧУДЕСНОЕ ЖИТИЕ СВЯТОГО ПРОРОКА ЕЛИСЕЯ И КОНЕЦ ЦАРСТВА ИЗРАИЛЬСКОГО.
И вот Елисей явился наследником мантии Илии, а также известной части, если даже не двойной, порции его духа.
«Сыны пророков… поклонились ему до земли» (четвёртая книга царств глава 2, стих 15).
В Иерихоне прежде всего он оздоровил городские воды, бросив в них пригоршню соли.
Оттуда он пошел в Вефиль.
«Когда он шел дорогою, малые дети вышли из города и насмехались над ним и говорили ему: иди, плешивый! иди, плешивый! Он оглянулся и увидел их и проклял их именем господним. И вышли две медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребенка» (стихи 23-24).
Лорд Болингброк замечает: «Елисей похож на разбогатевшего лакея, наказывающего всех, кто смеется над ним. Как?! Отвратительный прислужник пророка! Ты заставляешь медведей растерзать детей за то, что они дразнили тебя плешивым? К счастью, в окрестностях Вефиля нет лесов, а в Палестине нет медведей. Нелепость этой сказки смягчает её ужас!» Можно прибавить, что два медведя, слопавшие так легко четыре десятка мальчишек, появились, вероятно, не из густого леса, а из какой-нибудь пивной, в которой, по-видимому, достаточно хорошо нагрузился автор «священного» повествования, перед тем как взяться за перо, чтобы написать эти строки. После того как глава 3 Четвертой книги Царств представила царя Иосафата благополучно здравствующим, в противоречие с описанием главы 1, Библия рассказывает, что Месса, царь моавитский, платил израилю до смерти Ахава ежегодную дань в сто тысяч овец и сто тысяч неостриженных баранов. По восшествии на престол Охозии, который вскоре же вывалился из окна. Месса решил, что гораздо лучше не платить дани. Но Иорам, приняв престол от брата, потребовал овец и баранов. Месса отказал, и Иорам открыл военные действия, опираясь на двух своих союзников — царя иудейского и царя идумейского.
«И пошел царь израильский, и царь иудейский, и царь едомский. и шли они обходом семь дней, и не было воды для войска и для скота, который шел за ними. И сказал царь израильский: ах! созвал господь трех царей сих, чтобы предать их в руку Моава. И сказал Иосафат: нет ли здесь пророка господня, чтобы нам вопросить господа чрез него? И отвечал один из слуг царя израильского и сказал: здесь Елисей, сын Сафатов, который подавал воду на руки Илии. И сказал Иосафат: есть у него слово господне. И пошли к нему царь израильский, и Иосафат, и царь едомский» (четвёртая книга царств глава 3, стихи 9-12).
Отметим, что сын Ахава, равно как и царь едомский, не исповедовал культа еврейского бога. Это заставляет Болингброка заметить следующее: «Если бы кто-нибудь рассказал, что три царя, из коих один католик, а два протестанты, отправились к католическому аббату с совместной просьбой вымолить дождь, — что сказали бы о подобной глупости? А если бы католический монах написал подобную небылицу, не подтвердил ли бы он справедливости поговорки: „врет, как священник“?»
«И сказал Елисей царю израильскому: что мне и тебе? пойди к пророкам отца твоего и к пророкам матери твоей. И сказал ему царь израильский: нет, потому что господь созвал сюда трех царей сих, чтобы предать их в руку Моава. И сказал Елисей: жив господь Саваоф, пред которым я стою! Если бы я не почитал Иосафата, царя иудейского, то не взглянул бы на тебя и не видел бы тебя; теперь позовите мне гуслиста. И когда гуслист играл на гуслях, тогда рука господня коснулась Елисея» (стихи 13-15).
Досадно, что «священный» автор не указывает, какую мелодию исполнял этот замечательный музыкант, аккомпанируя преемнику Илии.
«И он сказал: так говорит господь: делайте на сей долине рвы за рвами, ибо так говорит господь: не увидите ветра и не увидите дождя, а долина сия наполнится водою, которую будете пить вы и мелкий и крупный скот ваш; но этого мало пред очами господа; он и Моава предаст в руки ваши, и вы поразите все города укрепленные и все города главные, и все лучшие деревья срубите, и все источники водные запрудите, и все лучшие участки полевые испортите каменьями» (стихи 16-19).
Раз таковы были условия, поставленные богом-отцом, то делается непонятным, для чего нужна была победа. Ведь израильтяне объявили войну моавитянам исключительно для того, чтобы вынудить их давать по-прежнему ежегодно сто тысяч баранов и столько же овец. Победа, если она должна была сопровождаться полным опустошением страны, лишала их, конечно, возможности получать когда-нибудь вожделенную дань.
«Поутру, когда возносят хлебное приношение, вдруг полилась вода по пути от Едома, и наполнилась земля водою» (стих 20).
Вторая часть пророчества сбылась не хуже первой: моавитяне, напав на израильское расположение, были перебиты.
«И встали израильтяне и стали бить моавитян, и те побежали от них, а они продолжали идти на них и бить моавитян. И города разрушили, и на всякий лучший участок в поле бросили каждый по камню и закидали его; и все протоки вод запрудили и все дерева лучшие срубили, так что оставались только каменья в Кир-Харешете.
И обступили его пращники и разрушили его. И увидел царь моавитский, что битва одолевает его, и взял с собою семьсот человек, владеющих мечом, чтобы пробиться к царю едомскому; но не могли. И взял он сына своего первенца, которому следовало царствовать вместо него, и вознес его во всесожжение на стене. Это произвело большое негодование в израильтянах, и они отступили от него и возвратились в свою землю» (четвёртая книга царств глава 3, стихи 24-27).
На конкурсе идиотских небылиц только что изложенная могла бы получить первую премию: она не нуждается ни в каких комментариях!
Дальше мы видим Елисея, повторяющего чудеса Илии вторым изданием, с поправками и изменениями. Так, он встречает (Библия не говорит где) вдову, удрученную тем, что её покойный муж оставил ей долги и что кредиторы хотят продать в рабство её детей (глава 4, стих 1). Елисей просит у вдовы объявить ему, что она имеет.
Вдова ответила:
«нет у рабы твоей ничего в доме, кроме сосуда с елеем» (стих 2).
Елисею больше и не надо. Он приказывает вдове обойти всех соседей и попросить у них взаймы все пустые горшки. Затем он приказывает ей запереться с детьми и переливать елей из своего горшка во все остальные сосуды. Нетрудно догадаться, какое произошло чудо: сосуд вдовы оказался неисчерпаем. Ошарашенная женщина прибежала к Елисею благодарить его, и человек божий сказал:
«пойди, продай масло, и заплати долги твои; а что останется, тем будешь жить с сыновьями твоими» (стих 7).
Самое замечательное в этом чуде не то, что оно похоже на чудо Илии, совершенное для вдовы сарептской, а то, что Елисей обошелся здесь… без музыки.
«В один день пришел Елисей в Сонам. Там одна богатая женщина упросила его к себе, есть хлеба; и когда он ни проходил, всегда заходил туда есть хлеба. И сказала она мужу своему: вот, я знаю, что человек божий, который проходит мимо нас постоянно, святой; сделаем небольшую горницу над стеною и поставим ему там постель, и стол, и седалище, и светильник; и когда он будет приходить к нам, пусть заходит туда.
В один день он пришел туда, и зашел в горницу, и лег там, и сказал Гиезию, слуге своему: позови эту сонамитянку. И позвал её, и она стала пред ним. И сказал ему: скажи ей: «вот, ты так заботишься о нас; что сделать бы тебе? не нужно ли поговорить о тебе с царем, или с военачальником?» Она сказала: нет, среди своего народа я живу. И сказал он: что же сделать ей? И сказал Гиезий: да вот, сына нет у нее, а муж её стар. И сказал он: позови её. Он позвал её, и стала она в дверях.
И сказал он: через год, в это самое время, ты будешь держать на руках сына. И сказала она: нет, господин мой, человек божий, не обманывай рабы твоей.
И женщина стала беременною и родила сына на другой год, в то самое время, как сказал ей Елисей» (четвёртая книга царств глава 4, стихи 8-17).
В этом повествовании поражает одна частность: Елисей, с тех пор как он устроился на всем готовом у этой доброй женщины, как будто бы не находится уже в такой вражде с царем (Сонам, у подножья горы Гелвуя, принадлежал царству израильскому).
В своем стремлении быть вежливым и любезным Елисей предлагает оказать ей услугу перед Иорамом, точно он числится в его любимцах и может говорить с ним запросто!
А между тем царь этот — тот самый Иорам, которому Елисей только что самым нахальным образом заявил, что не хочет ни видеть его, ни разговаривать с ним.
Текст Библии не говорит прямо, что именно сам Елисей сделал ребенка этой доброй женщине, но позволяет подозревать это. Вместе с тем впоследствии автор повествования величает человека божьего отцом. Неизвестно, стал ли он отцом по способу святого Иосифа — плотника-отца «сына божьего» Иисуса или в обычном смысле.
«И подрос ребенок и в один день пошел к отцу своему, к жнецам. И сказал отцу своему: голова моя! голова моя болит! И сказал тот слуге своему: отнеси его к матери его… И он сидел на коленях у нее до полудня, и умер. И пошла она, и положила его на постели человека божия, и заперла его, и вышла… И отправилась и прибыла к человеку божию, к горе Кармил… Когда же пришла к человеку божию на гору, ухватилась за ноги его… И сказала она: просила ли я сына у господина моего?
Не говорила ли я: «не обманывай меня?..» И он встал и пошел за нею… И вошел Елисей в дом, и вот, ребенок умерший лежит на постели его. И вошел и запер дверь за собою, и помолился господу. И поднялся и лег над ребенком, и приложил свои уста к его устам, и свои глаза к его глазам, и свои ладони к его ладоням, и простерся на нем, и согрелось тело ребенка. И встал и прошел по горнице взад и вперед; потом опять поднялся и простерся на нем. И чихнул ребенок раз семь, и открыл ребенок глаза свои. И позвал он Гиезия, и сказал: позови эту сонамитянку.
И тот позвал её. Она пришла к нему, и он сказал: возьми сына твоего. И подошла, и упала ему в ноги, и поклонилась до земли. И взяла сына своего и пошла» (четвёртая книга царств глава 4, стихи 16-37).
Критики смеются над этим чудом Елисея, которое отличается от чуда Илии только количеством телодвижений. Но богословы видят в них мистический смысл: ведь нужно поломаться, прежде чем сделать чудо.
Пророк возвратился из Сонама в Галгал и застал в стране голод. Ещё раз голод и опять голод! Ещё одно доказательство, что эта прекрасная страна Ханаанская, со своими обнаженными горами, пещерами и пропастями, со своим Содомским озером, песчаной и каменистой пустыней, совсем не была так уж плодородна, как старый бог описывает её своему избранному народу устами Моисея.
«Елисей же возвратился в Галгал. И был голод в земле той; и сыны пророков сидели пред ним. И сказал он слуге своему: поставь большой котел и свари похлебку для сынов пророческих. И вышел один из них в поле собирать овощи, и нашел дикое вьющееся растение, и набрал с него диких плодов полную одежду свою. И пришел и накрошил их в котел с похлебкою, так как они не знали их. И налили им есть. Но как скоро они стали есть похлебку, то подняли крик и говорили: смерть в котле, человек божий! И не могли есть. И сказал он: подайте муки. И всыпал её в котел и сказал (Гиезию): наливай людям, пусть едят. И не стало ничего вредного в котле.
Пришел некто из Ваал-Шалиши, и принес человеку божию хлебный начаток — двадцать ячменных хлебцев и сырые зерна в шелухе. И сказал Елисей: отдай людям, пусть едят. И сказал слуга его: что тут я дам ста человекам? И сказал он: отдай людям, пусть едят, ибо так говорит господь: «насытятся, и останется». Он подал им, и они насытились, и ещё осталось, по слову господню» (четвёртая книга царств глава 4, стихи 38-44).
Самое замечательное в этом чуде то, что много времени спустя Иисус Христос повторил его. Но Елисей был давным-давно мертв и не мог обвинить сына Марии в плагиате.
Глава 5 посвящена истории Неемана. Судя по Библии, его можно было бы считать особо знаменитым, но его, как обычно, не знает ни один историк.
«Нееман, военачальник царя сирийского, был великий человек у господина своего и уважаемый, потому что чрез него дал господь победу сириянам; и человек сей был отличный воин, но прокаженный. Сирияне однажды пошли отрядами и взяли в плен из земли израильской маленькую девочку, и она служила жене Неемановой. И сказала она госпоже своей: о, если бы господин мой побывал у пророка, который в Самарии, то он снял бы с него проказу его» (стихи 1-3).
Когда эти слова были переданы его превосходительству генералу Нееману, он попросил у царя отпуск, и тот ему не отказал. Царь сирийский, кроме того, написал дружескую записку царю израильскому, дабы Нееману оказали хороший прием; и Нееман поехал, взяв с собой десять талантов серебра, шесть тысяч сиклей золота и десять перемен одежды. Но с царем израильским произошло что-то непонятное.
Когда Иорам израильский вскрыл письмо, он прочитал:
«Вместе с письмом сим, вот, я посылаю к тебе Неемана, слугу моего, чтобы ты снял с него проказу его» (стих 6).
Можно представить себе изумление Иорама при чтении этого письма, но трудно вообразить, как он поступил. По словам Библии,
«царь израильский, прочитав письмо, разодрал одежды свои и сказал: разве я бог, чтобы умерщвлять и оживлять, что он посылает ко мне, чтобы я снял с человека проказу его? вот, теперь знайте и смотрите, что он ищет предлога враждовать против меня» (стих 7).
К счастью, Елисей знал все, что происходит, и послал сказать Иораму, чтобы тот отправил Неемана к нему. Семь купаний в Иордане, по рецепту Елисея, совершенно излечили бравого вояку от проказы:
«и обновилось тело его, как тело малого ребенка» (стих 14).
Правда сказать, Нееман сначала удивился рецепту пророка: ему казалось странным, что он вынужден был совершить такое длинное путешествие только для того, чтобы омыться в чистой воде. И у нас дома есть речки, говорил он, в которых можно купаться. Но ему разъяснили, что эти речки не имели свойств Иордана, приобретенных этой рекой благодаря благодетельному вмешательству Елисея.
Выздоровев, он отправился благодарить пророка:
«вот, я узнал, что на всей земле нет бога, как только у израиля; итак прими дар от раба твоего» (стих 15).
Несмотря на всю настойчивость Неемана, бескорыстие Елисея осталось непреклонным.
Елисей совершил ещё серию чудес. Один из персонажей, которых «священный» автор туманно называет сыновьями пророков, находился как-то на берегу Иордана, где колол дрова, и уронил топор в воду.
«И закричал он и сказал: ах, господин мой!»… Елисей сказал: «где он упал? Он указал ему место. И отрубил он кусок дерева и бросил туда, и всплыл топор».
Сыну пророка оставалось только протянуть руку и вынуть топор из воды (четвёртая книга царств глава 6, стихи 5-6).
Другое чудо показывает ещё раз, до какой степени бог покровительствовал Елисею.
«Царь сирийский пошел войною на израильтян… И пришли ночью и окружили город.
Поутру служитель человека божия встал и вышел; и вот, войско вокруг города, и кони и колесницы. И сказал ему слуга его: увы! господин мой, что нам делать? И сказал он: не бойся, потому что тех, которые с нами, больше, нежели тех, которые с ними. И молился Елисей, и говорил: господи! открой ему глаза, чтоб он увидел.
И открыл господь глаза слуге, и он увидел, и вот, вся гора наполнена конями и колесницами огненными кругом Елисея. Когда пошли к нему сирияне, Елисей помолился господу и сказал: порази их слепотою. И он поразил их слепотою, по слову Елисея» (стихи 8-18).
Здесь приключение принимает характер просто шутовской комедии.
Представьте себе этих несчастных офицеров и солдат, внезапно пораженных слепотой, особенно когда речь идет о многочисленной армии. Ведь город, где находился пророк, был окружен пехотой, кавалерией и военными колесницами. Если такое чудо могло произойти, то, казалось бы, эти тысячи несчастных должны были снять осаду, просить пощады у израильтян и молить, чтобы их отвели домой, покуда они живы. Но ничего подобного! Согласно Библии, эти слепые войска не оставили своего намерения взять Елисея живым или мертвым. И здесь «священный» автор заставляет верующих проглотить одну из самых монументальных нелепостей, которые когда-либо были написаны жрецами, самодовольно насмехающимися над доверчивостью простаков.
Елисей предложил сам свои услуги сирийским офицерам и солдатам, чтобы повести их на поиски Елисея. Эти слепые идиоты приняли предложение, и пророк потащил их за собой до самой столицы государства, где они и попались в плен. Эта небылица настолько бессмысленна, что мы считаем необходимым ещё раз воспроизвести божественный текст:
«И сказал им Елисей: это не та дорога и не тот город; идите за мною, я провожу вас к тому человеку, которого вы ищете. И привел их в Самарию» (четвёртая книга царств глава 6, стих 19).
Представьте себе этих воинов, которые гуськом следуют за пророком; представьте себе всех этих слепых, шагающих из Дофаима в Самарию, держа друг друга за полы шинелей, причем первый держится за полу проводника, который есть не кто иной, как сам Елисей. Представьте себе все это и скажите, может ли какая-нибудь религия более беззастенчиво смеяться над добродушием легковерных своих приверженцев?
«Когда они пришли в Самарию, Елисей сказал: господи! открой глаза им, чтобы они видели. И открыл господь глаза их, и увидели, что они в средине Самарии» (стих 20).
Но все хорошо, что хорошо кончается, и мы сейчас увидим, что в этот день Елисей был великодушен и не злоупотребил своим торжеством.
«И сказал царь израильский Елисею, увидев их: не избить ли их, отец мой? И сказал он: не убивай. Разве мечом твоим и луком твоим ты пленил их, чтобы убивать их? Предложи им хлеба и воды; пусть едят и пьют, и пойдут к государю своему. И приготовил им большой обед, и они ели и пили. И отпустил их, и пошли к государю своему. И не ходили более те полчища сирийские в землю израилеву» (стихи 21-23).
То, что мы прочитали только что, немедленно опровергается продолжением этой истории. Таково уж «священное писание». Стих 23 уверяет, что благодаря великодушию Елисея царство израильское было впредь избавлено от вторжения сирийцев. Но прочитайте стих 24:
«после того собрал Венадад, царь сирийский, все войско свое и выступил, и осадил Самарию».
Во избежание необходимости объяснять эти бессмысленные и слишком глупые противоречия учебники «священной истории» говорят только о чуде ослепления сирийцев.
Итак, Венадад опять на сцене. Это тот самый Венадад, которому, как вы помните, царь Ахав дал возможность скрыться.
«И был большой голод в Самарии, когда они осадили её, так что ослиная голова продавалась по восьмидесяти сиклей серебра, и четвёртая часть каба голубиного помета — по пяти сиклей серебра».
Это сказано в стихе 25.
«Однажды царь израильский проходил по стене, и женщина с воплем говорила ему: помоги, господин мой, царь. И сказал он: если не поможет тебе господь, из чего я помогу тебе? с гумна ли, с точила ли? И сказал ей царь: что тебе? И сказала она; эта женщина говорила мне: „отдай своего сына, съедим его сегодня, а сына моего съедим завтра“. И сварили мы моего сына, и съели его. И я сказала ей на другой день: „отдай же твоего сына, и съедим его“. Но она спрятала своего сына.
Царь, выслушав слова женщины, разодрал одежды свои; и проходил он по стене, и народ видел, что вретище на самом теле его. И сказал: пусть то и то сделает мне бог, и ещё более сделает, если останется голова Елисея, сына Сафатова, на нем сегодня. Елисей же сидел в своем доме, и старцы сидели у него. И послал (царь) человека от себя. Прежде нежели пришел посланный к нему, он сказал старцам: видите ли, что этот сын убийцы послал снять с меня голову? Смотрите, когда придет посланный, затворите дверь и прижмите его дверью. А вот и топот ног господина его за ним! Ещё говорил он с ними, и вот, посланный приходит к нему, и сказал: вот какое бедствие от господа! чего мне впредь ждать от господа?» (четвёртая книга царств глава 6, стихи 26-33).
К счастью, если Елисей и был причиной голода, то вскоре он же переменил положение вещей. Полюбуйтесь:
«И сказал Елисей: выслушайте слово господне: так говорит господь: завтра в это время мера муки лучшей будет по сиклю и две меры ячменя по сиклю у ворот Самарии» (глава 7, стих 1).
«Господь сделал то, что стану сирийскому послышался стук колесниц и ржание коней, шум войска большого. И сказали они друг другу: верно нанял против нас царь израильский царей хеттейских и египетских, чтобы пойти на нас. И встали и побежали в сумерки, и оставили шатры свои, и коней своих, и ослов своих, весь стан, как он был, и побежали, спасая себя» (стихи 6-7).
«И вышел народ, и разграбил стан сирийский, и была мера муки лучшей по сиклю, и две меры ячменя по сиклю, по слову господню» (стих 16).
Глава 8, рассказав, что сонамитянка, у которой Елисей воскресил ребенка, скрывалась от голода в стране филистимской семь лет, рассказывает также историю «капитана» Азаила. Для того, чтобы понять её, надо вспомнить, что, когда Илия (не Елисей, нет!) был на горе Хориве, бог сказал ему после землетрясения и огня:
«пойди обратно своею дорогою в Дамаск (сорок суток ходьбы. — Л. Таксиль), и когда придешь, то помажь Азаила в царя над Сириею, а Ииуя, сына Намессиина, помажь в царя над Израилем» и так далее (третья книга царств глава 19, стихи 15-16).
Библия не объясняет, почему Илия сам не помазал ни Азаила. ни Ииуя: бог-отец произнес вышеприведенные слова, и все. Мы теперь имеем дело с Елисеем. «Священный» писатель вдруг вспоминает об Азаиле и Ииуе и собирается, с грехом пополам, исправить свою забывчивость, раз у него под рукой Елисей. Наконец мы хоть теперь узнаем, кто такой этот Азаил.
«И пришел Елисей в Дамаск, когда Венадад, царь сирийский, был болен. И донесли ему, говоря: пришел человек божий сюда. И сказал царь Азаилу: возьми в руку твою дар и пойди навстречу человеку божию, и вопроси господа чрез него, говоря: выздоровею ли я от сей болезни? И пошел Азаил навстречу ему, и взял дар в руку свою и всего лучшего в Дамаске, сколько могут нести сорок верблюдов, и пришел, и стал пред лице его, и сказал: сын твой Венадад, царь сирийский, послал меня к тебе спросить: „выздоровею ли я от сей болезни?“
И сказал ему Елисей: пойди, скажи ему: «выздоровеешь»; однако же, открыл мне господь, что он умрет» (четвёртая книга царств глава 8. стихи 7-10). Читая подобные глупости, иной раз чувствуешь себя как во сне. Почему Елисей, зная от бога, что Венадад умрет, поручает Азаилу пообещать больному выздоровление? И почему он, «пророк божий», сознательно лжет Азаилу? Библия не объясняет этого.
Такое обилие глупости иногда даже утомляет.
«И устремил на него Елисей взор свой, и так оставался до того, что привел его в смущение; и заплакал человек божий. И сказал Азаил: отчего господин мой плачет?
И сказал он: от того, что я знаю, какое наделаешь ты сынам израилевым зло; крепости их предашь огню, и юношей их мечом умертвишь, и грудных детей их побьешь, и беременных женщин у них разрубишь» (стихи 11-12).
Я полагаю, что если бы кто-нибудь обратился к вам с такими предсказаниями, а вы верили бы правдивости пророков, то вы в ужасе отступили бы. Но как вам понравится ответ Азаила?
«И сказал Азаил: что такое раб твой, пес (мертвый), чтобы мог сделать такое большое дело? И сказал Елисей: указал мне господь в тебе царя Сирии. И пошел он от Елисея, и пришел к государю своему. И сказал ему этот: что говорил тебе Елисей? И сказал: он говорил мне, что ты выздоровеешь. А на другой день он взял одеяло, намочил его водою, и положил на лице его, и он умер. И воцарился Азаил вместо него» (стихи 13-15).
Такой способ завоевывать корону удивительно несложен. Никто из наследников Венадада не протестовал, и понятно почему: на это была «воля божья».
В конце 8-й главы говорится, что на склоне своих лет Иосафат разделил трон с сыном своим Иорамом, супругом Гофолии. Это противоречит тому, что мы читали выше: было уже сказано (третья книга царств глава 22, стих 50), что этот Иорам, сын Иосафата, взошел на престол после смерти отца. Но если бы мы останавливались на всех противоречиях Библии, мы бы никогда не кончили.
Иорам иудейский вступил на дурной путь. Подобно своему шурину — Иораму израильскому, он творил одно только неугодное, за что и был наказан: «Едом» возмутился и перестал платить дань. Иораму иудейскому было тридцать два года, когда он взошел на престол, и царствовал он, как сказано, восемь лет. Когда он умер, Иорам израильский проводил двенадцатый год своего царствования.
Иораму иудейскому наследовал Охозия, его сын от Гофолии. Охозия получил отцовскую корону в двадцать два года. Он не поклонялся иудейскому богу и продержался всего только один год. Охозия заключил союз со своим дядей Иорамом израильским для того, чтобы воевать с Азаилом, царем сирийским.
Но Азаил побил союзников,
«и возвратился Иорам царь, чтобы лечиться в Изрееле от ран, которые причинили ему сирияне в Рамофе, когда он воевал с Азаилом, царем сирийским. И Охозия, сын Иорама, царь иудейский, пришел посетить Иорама, сына Ахавова, в Изреель, так как он был болен» (четвёртая книга царств глава 8, стих 29).
Читатель, приготовьтесь! Вы сейчас будете трепетать: бог подготовляет ужасное побоище!
«Елисей пророк призвал одного из сынов пророческих и сказал ему: опояшь чресла твои, и возьми сей сосуд с елеем в руку твою, и пойди в Рамоф галаадский. Придя туда, отыщи там Ииуя, сына Иосафата, сына Намессиева, и подойди, и вели выступить ему из среды братьев своих, и введи его во внутреннюю комнату; и возьми сосуд с елеем, и вылей на голову его, и скажи: „так говорит господь: помазую тебя в царя над Израилем“. Потом отвори дверь, и беги, и не жди» (четвёртая книга царств глава 9, стихи 1-3).
Юный «сын пророческий» точно выполнил поручение, к великому изумлению Ииуя.
Получив свою порцию масла, Ииуй рассказал офицерам гарнизона, что с ним произошло.
«И поспешили они, и взяли каждый одежду свою, и подостлали ему на самых ступенях, и затрубили трубою, и сказали: воцарился Ииуй! И восстал Ииуй, сын Иосафата. сына Намессиева, против Иорама; Иорам же находился со всеми израильтянами в Рамофе галаадском на страже против Азаила, царя сирийского» (стихи 13-14).
Мы попадаем теперь в ужасный, бесконечный лабиринт убийств. Грозную миссию получил Азаил от бога, начав исполнение её со смерти Венадада. Она преисполнена невероятных ужасов: новый царь сирийский должен будет разбивать головы младенцам и рассекать животы беременных женщин. Ииуй имеет также поручение купаться в крови. Вспомним, что преступления Иорамов. Охозиев и других «монархов» заключались в том, что они поклонялись Ваалу вместо Адоная. И вот какую веротерпимость преподает Библия!
После своего провозглашения царем Ииуй сел на коня и поехал в Изреель, где был Иорам и куда Охозия, царь иудейский, пришел, чтобы навестить бывшего там на лечении Иорама.
«На башне в Изрееле стоял сторож, и увидел он полчище Ииуево, когда оно шло, и сказал: полчище вижу я. И сказал Иорам: возьми всадника, и пошли навстречу им, и пусть скажет: с миром ли?» (стих 17).
Так как этот посланный не возвратился, Иорам послал другого, которого также не увидел более.
«И сказал Иорам: запрягай. И запрягли колесницу его. И выступил Иорам, царь израильский, и Охозия, царь иудейский, каждый на колеснице своей. И выступили навстречу Ииую, и встретились с ним на поле Навуфея. И когда увидел Иорам Ииуя, то сказал: с миром ли Ииуй? И сказал он: какой мир при любодействе Иезавели, матери твоей, и при многих волхвованиях её?» (стихи 21-22).
Чтобы постичь всю прелесть упрека Ииуя по поводу распущенности царицы Иезавели, необходимо заняться маленьким хронологическим подсчетом, основанным на священных текстах. Сколько лет было тогда вдове Ахава? Она была матерью Гофолии, а этой последней было уже около ста лет.
Неизвестно, на каком году жизни каждая из них вступила в брак. Но допустим, что дочери Ахава было только пятнадцать лет, когда её сочетали браком с Иорамом иудейским, сыном Иосафата. Мы знаем уже, что этот Иорам не отличался преданностью богу; Вторая книга Паралипоменон сообщает, какая кара постигла его.
«И возбудил господь против Иорама дух филистимлян и аравитян, сопредельных ефиоплянам; и они пошли на Иудею и ворвались в нее, и захватили все имущество, находившееся в доме царя, также и сыновей его и жен его; и не осталось у него сына, кроме Охозии. меньшего из сыновей его. А после всего этого поразил господь внутренности его болезнью неизлечимою. Так было со дня на день, а к концу второго года выпали внутренности его от болезни его, и он умер в жестоких страданиях; и не сожег для него народ его благовоний, как делал то для отцов его» (вторая книга Паралипоменон, глава 21, стихи 16-19).
А глава 22 той же книги начинается со следующего ценного сообщения:
«И поставили царем жители Иерусалима Охозию, меньшего сына его, вместо него, так как всех старших избило полчище, приходившее с аравитянами к стану, — и воцарился Охозия, сын Иорама, царя иудейского. Двадцати двух лет был Охозия, когда воцарился, и один год царствовал в Иерусалиме; имя матери его Гофолия» (стихи 1-2).
Число братьев Охозии указано в 14-м стихе 10-й главы Четвертой книги царств: их было «сорок два человека». Теперь возвратимся несколько назад: Гофолия, вышедшая замуж, самое раннее, в пятнадцать лет, могла через год родить своего первого сына. Допустим, что у нее ежегодно рождались дети и только сыновья (Библия не упоминает о дочерях этой царицы). Охозия родился сорок третьим, и, следовательно, Гофолии было минимум пятьдесят восемь лет, когда она его родила. Отсюда ясно, что ей должно было быть ровно восемьдесят лет, когда двадцатидвухлетний Охоэия взошел на трон. Отсюда следует далее, что Иезавель, мать Гофолии, была, по крайней мере, в возрасте ста лет, когда имела сына Иорама. царствовавшего над Израилем, и внука Охозию, царствовавшего над иудой, в ту пору, когда ей приписывается постыдный разврат. Делается ясным после этого, что волхвования, приписываемые ей гневным Ииуем, могли иметь своей целью только колдовское привлечение любовников столетней старушкой!
Ответ Ииуя, конечно, не мог успокоить сына Иезавели.
«И поворотил Иорам руки свои, и побежал, и сказал Охозии: измена, Охозия! А Ииуй натянул лук рукою своею, и поразил Иорама между плечами его, и прошла стрела чрез сердце его, и пал он на колеснице своей» (четвёртая книга царств глава 9, стихи 23-24). Охозия, царь иудейский, также бежал. «И погнался за ним Ииуй, и сказал: и его бейте на колеснице… И побежал он в Мегиддон, и умер там» (стих 27).
Теперь пришла очередь Иезавели.
«И прибыл Ииуй в Изреель. Иезавель же, получив весть, нарумянила лице свое, и украсила голову свою, и глядела в окно» (стих 30).
Эта почтенная старушка, которой было, по меньшей мере, сто, если не сто двадцать лет, рассчитывала ещё на свои чары, намереваясь соблазнить узурпатора.
«Когда Ииуй вошел в ворота, она сказала: мир ли Замврию, убийце государя своего?» (стих 31).
Мы ещё помним, что Замврий, убив царя Ваасу и все его семейство, процарствовал всего семь дней и покончил жизнь самоубийством, когда увидел успех мятежа Амврия.
«И поднял он лице свое к окну и сказал: кто со мною, кто? И выглянули к нему два, три евнуха. И сказал он: выбросьте её. И выбросили её. И брызнула кровь её на стену и на коней, и растоптали её. И пришел Ииуй. и ел, и пил, и сказал: отыщите эту проклятую и похороните её, так как царская дочь она. И пошли хоронить её, и не нашли от нее ничего, кроме черепа, и ног, и кистей рук» (стихи 32-35).
Но мы знаем, что Иезавель была, очень плодовита. Иорам оставил братьев, способных принять царство.
«У Ахава было семьдесят сыновей в Самарии. И написал Ииуй письма, и послал в Самарию к начальникам изреельским, старейшинам и воспитателям детей Ахавовых» (четвёртая книга царств глава 10, стих 1).
Письма предписывали истребить всех молодых «принцев».
«Когда пришло к ним письмо, они взяли царских сыновей, и закололи их — семьдесят человек, и положили головы их в корзины, и послали к нему в Изреель» (стих 7).
Ииуй умертвил также и всех друзей, и всех слуг дома Ахава.
«И встал, и пошел, и пришел в Самарию. Находясь на пути при Беф-Екеде пастушеском, встретил Ииуй братьев Охозии, царя иудейского, и сказал: кто вы?
Они сказали: мы братья Охозии, идем узнать о здоровье сыновей царя и сыновей государыни. И сказал он: возьмите их живых. И взяли их живых, и закололи их — сорок два человека… и не осталось из них ни одного» (стихи 12-14).
Не вредно напомнить, что эти сорок два сына Гофолии уже были однажды убиты арабами (вторая книга Паралипоменон, глава 22, стих 1). Охозия, сорок третий и младший в семье, наследовал отцу своему, Иораму иудейскому, именно и только по случаю этого поголовного истребления старших братьев. О жестокий и бесстрашный Ииуй!..
Если вы думаете, что этим благочестивые библейские мерзости кончаются, вы жестоко ошибаетесь. Ииуй объявил большие празднества в честь Ваала.
«Созовите ко мне всех пророков Ваала, всех служителей его и всех священников его, чтобы никто не был в отсутствии, потому что у меня будет великая жертва Ваалу. А всякий, кто не явится, не останется жив. Ииуй делал это с хитрым намерением, чтобы истребить служителей Ваала. И сказал Ииуй: назначьте праздничное собрание ради Ваала. И провозгласили собрание. И послал Ииуй по всему Израилю, и пришли все служители Ваала; не оставалось ни одного человека, кто бы не пришел; и вошли в дом Ваалов, и наполнился дом Ваалов от края до края» (четвёртая книга царств глава 10, стихи 19-21).
Во время богослужения храм соперника Саваофа был окружен войсками Ииуя.
«Когда кончено было всесожжение, сказал Ииуй скороходам и начальникам: пойдите, бейте их, чтобы ни один не ушел. И поразили их острием меча, и бросили их скороходы и начальники, и пошли в город, где было капище Ваалово. И вынесли статуи из капища Ваалова и сожгли их. И разбили статую Ваала, и разрушили капище Ваалово; и сделали из него место нечистот, до сего дня. И истребил Ииуй Ваала из земли израильской» (стихи 25-28).
А теперь, читатель, прислонитесь к стене или держитесь за что-нибудь, чтобы не зашататься и не упасть. Вот стих 29:
«Впрочем от грехов Иеровоама, который ввел Израиля в грех, от них не отступил Ииуй, — от золотых тельцов, которые в Вефиле и в Дане».
Нет никакой возможности понять этого господина Ииуя!
Вот ещё одна цитата:
«И сказал господь Ииую: за то, что ты охотно сделал, что было праведно в очах моих, выполнил над домом ахавовым все, что было на сердце у меня, сыновья твои до четвертого рода будут сидеть на престоле израилевом. Но Ииуй не старался ходить в законе господа бога израилева, от всего сердца. Он не отступал от грехов Иеровоама, который ввел Израиля в грех» (стихи 30-31).
Как бы там ни было, этот узурпатор процарствовал двадцать восемь лет. Он оставил корону своему сыну Иоахаэу.
Увлеченный подвигами Ииуя, «священный» автор забыл о Гофолии. В главе 11 он возвращается к ней. Восшествие на престол узурпатора заставило дочь Ахава погрузиться в глубокий и очень сложный траур: всего в несколько дней была убита и съедена собаками её мать Иезавель, убит брат Иорам израильский и семьдесят других братьев, её сын Охозия и сорок два других её сына. У царицы иерусалимской остались только внуки, сыновья Охозии. Что сделала она, чтобы спасти их от ярости Ииуя? Она… истребила их сама.
«Гофолия, мать Охозии, видя, что сын её умер, встала и истребила все царское племя» (стих 1).
Только в Библии встречается месть такого рода. Вольтер сказал по этому поводу: «Гофолия, бабушка маленького Иоаса, убивает всех своих внуков в Иерусалиме, как говорит священная история, за исключением маленького Иоаса, который успел скрыться. Ей было около ста лет. Следовательно, никаких побудительных причин это избиение иметь не могло. Она совершает все эти многочисленные убийства ради одного только удовольствия, а также для того, чтобы создать верховному жрецу Иодаю предлог убить и её в свою очередь. В этот период царей израильских и иудейских мы встречаем такие сцены убийства и массового истребления, какие можно было бы встретить, вероятно, только в истории хорьков, если бы только какой-нибудь петух сумел написать их историю».
Неправдоподобность всегда отличает библейские повествования. Каким образом младший из сыновей Охозии мог спастись от этого всеобщего избиения? Его укрыла тетка Иосавеф. Но кто эта Иосавеф? Она сестра Охозии и дочь Гофолии (четвёртая книга царств глава 1, стих 2). Она, кроме того, супруга священника Иодая (вторая книга Паралипоменон, глава 22, стих 11). Таким образом, царица Гофолия, прославившаяся своим неблагочестием, Гофолия, считавшая Ваала единственным богом, выдала дочь за священника еврейского бога. А маленький Иоас втайне от Гофолии воспитывался в храме. В течение шести лет она совершенно ничего не знала об этом длительном заговоре своего зятя. На седьмой год Иодай собрал военачальников, верных еврейскому богу, показал им юного сына Охозии, провозгласил его царем, и Гофолия, прибежавшая взглянуть, что происходит, была умерщвлена у «конского входа» царского дома. Заодно убили и жреца Ваала — Матфана — конкурента Иодая.
Из Четвертой книги царств следует, что Иоас был благочестивый монарх; но из второй книги Паралипоменон также явствует, что он плохо кончил (глава 24): он восстановил культ идолов дубравных и других ложных богов, к великому смущению Захарии, который по смерти отца своего Иодая стал священником еврейского бога.
Иоас, раздраженный упреками Захарии, приказал побить его камнями во дворе храма (стих 21). В свою очередь, Иоас был удавлен двумя своими слугами, которых Книга Паралипоменон называет:
«Завад, сын Шимеафы, и Иегозавад, сын Шимрифы», а Четвёртая книга царств:
«Иозакар, сын Шимеаты, и Иегозавад, сын Шомеры» (глава 12, стих 21).
Кто бы ни были его убийцы, этот царь процарствовал целых сорок лет. Убитому Иоасу наследовал его сын Амасия.
Возвращаясь к Четвертой книге царств, мы узнаем, что в Израиле грозному Ииую наследовал его сын Иоахаз. Этот блудодей насмехался над еврейским богом в течение семнадцати лет. Его царство подвергалось опустошительным нашествиям царей Сирии Азаила и Венадада. А как евреи были разорены, трудно себе и представить! Вот текст:
«У Иоахаза оставалось войска только пятьдесят всадников, десять колесниц и десять тысяч пеших, оттого, что истребил их царь сирийский и обратил их в прах на попрание» (четвёртая книга царств глава 13, стих 7).
Иоахазу наследовал его сын Иоас, которого не следует смешивать с Иоасом, царем иудейским. Иоас израильский, внук Ииуя, воевал с Амасией, сыном Иоаса иудейского; разбил его наголову, пробил брешь в стенах иерусалимских в четыреста локтей и разграбил храм и царский дворец.
В царствование Иоаса израильского умер пророк Елисей.
«Елисей заболел болезнью, от которой потом и умер. И пришел к нему Иоас, царь израильский, и плакал над ним» (четвёртая книга царств глава 13, стих 14).
На следующий год произошло неожиданное чудо. Погребали одного человека и увидели полчище моавитян.
«Погребавшие бросили того человека в гроб Елисеев; и он при падении своем коснулся костей Елисея, и ожил, и встал на ноги свои» (стих 21).
Мы предполагаем, что и моавитяне тоже испугались и удрали.
Критики никогда не бывают довольны! Они и здесь тоже делают свои замечания. Они спрашивают, почему бог не воскресил самого Елисея, вместо того чтобы воскрешать какого-то никому не известного обывателя, никому не нужного и неинтересного, случайно брошенного в пророческую могилу. Они спрашивают, каким образом могила эта оставалась открытой в течение целого года? Они спрашивают, что стало с воскресшим, и удивляются, что он не добивался славы и совершенно не отмечен Библией даже в своей второй, столь неожиданной жизни. Наконец, если такое чудодейственное свойство имели кости Елисея, то, спрашивают они, почему их больше никто не использовал? Грустно думать, что мало-мальски разумное и хорошо распространенное использование этого скелета могло бы и нам всем обеспечить бессмертие! Во всяком случае, «святые отцы» могли бы использовать Елисеевы косточки хотя бы для продления своего собственного существования. Со смертью Елисея историко-политическая путаница в Библии становится такой, что почти невозможно разобраться в сумбурном нагромождении имен и фантастических событий.
Конец израильскому государству наступил при царе Осии. Осия и многие его бывшие подданные были уведены в ассирийский плен.
Забавная Библия
ГЛАВЫ 37, 38, 39.